— Санглант! — Лиат бросилась к нему и схватила за руки. Комнату освещал странный свет: от него не исходило ни тепла, ни запаха, как это бывает со свечой или факелом. Санглант оперся на плечо Лиат, и она поморщилась — не от его прикосновения, а от боли.
— Что случилось? — Он попытался загородить ее от незнакомки, стоящей в комнате, но Лиат остановила его.
— Это моя мать.
Он ничего не понимал. Ее мать? У них не было ничего общего. Разве что женщина держалась с таким же достоинством, что и Лиат, именно оно всегда отличало настоящих дворян от выскочек. Его внимание привлекло ожерелье, поблескивавшее у нее на шее. Неужели она из салийской династии? Она смотрела на него с легким любопытством и совершенно не боялась.
— Чего вы хотите? — спросил он прямо. — Мы с ней помолвлены.
— Да, я слышала об этом, впрочем, до меня доходили и многие другие слухи. Лиат, нам пора уходить отсюда.
— Куда? — спросила Лиат.
— И с кем? — добавил Санглант.
— Лиат, пора выполнять свое предназначение, то, что предначертано тебе судьбой. Ты отправишься со мной в Верну, где будешь изучать искусство математики.
Санглант улыбнулся. Лиат вздрогнула, но он не понял, от беспокойства или от радости. Знает ли он ее на самом деле? Тот образ, что он создал для себя, отличался от настоящей, живой Лиат: за те короткие дни с момента их встречи он понял, что та женщина, которую он встретил в дни осады Гента и воспоминания о которой не давали ему превратиться в животное во время долгого плена, очень мало похожа на ту, что стоит сейчас подле него. Но он умел ждать.
— Вы говорите о запретном искусстве, — заметил он, — которое осуждается церковью.
— Церковь не осуждает того, что полезно и необходимо, — отозвалась Анна. — И я уверена, Господь одобряет нашу работу.
— Нашу работу? — пробормотал он.
Лиат сжала его руку и шагнула вперед.
— Почему ты оставила нас с отцом? Почему заставила нас думать, что ты умерла?
— Дитя, я не оставляла тебя. Вы убежали, и я не могла тебя найти.
— Но ведь ты знала, что отец не в состоянии как следует позаботиться о нас!
— Бернард слишком сильно любил этот мир, — печально произнесла она, и выражение ее лица тотчас напомнило Сангланту сестру Росвиту, когда она успокаивала короля Генриха, — маска любезности, как и у всех придворных. — Это была его главная слабость. Он не мог отречься от плотского, а все плотское — преходяще и смертно. Он восхищался, глядя на весенние первоцветы, оленят, бегающих между деревьями, твоими первыми шагами и лепетом… Но все это — тенета врага рода человеческого, которыми он опутывает сердце человека и привязывает к красоте этого мира. — Она вздохнула, словно строгий учитель над нерадивым учеником. — В тебе я вижу его черты и слышу его голос, но больше никто не пытался изменить тебя.
— Изменить меня?
— Чтобы ты отказалась от своего предназначения.
— Это какого? — поинтересовался Санглант.
— Математика, — твердо сказала Анна. — Собирай вещи, Лиат, мы отправимся прямо сейчас и к рассвету успеем уйти довольно далеко.
— Кто будет нас сопровождать? — спросил принц.
Она пристально взглянула на него, на секунду в комнате потемнело, и Санглант почувствовал настоящий ужас. Никогда еще ему не доводилось испытывать такого — наверное, так чувствует себя муравей, когда на него опускается нога человека.
Через мгновение он уже снова стоял в своей простой комнате, убранной, правда, с роскошью, доступной лишь богато-му дворянину пол устилали ковры, тонкое белье на кровати, стул вместо простой скамьи, медный кувшин для умывания, украшенный резными фигурками, на столе — поднос с двумя серебряными кубками и золотой чашей с ручками в виде драконов. Волшебный шар освещал все уголки в комнате. Все, что здесь находилось, принадлежало королю. Только доспехи казались тут чужеродными, наверное потому, что они достались Сангланту благодаря его собственным усилиям.
— Ты собираешься отправиться с нами? — наконец спросила Анна.
— Я — сын короля, и кем бы по происхождению вы ни были, вы не можете смотреть на меня свысока.
— Я смотрю свысока лишь на земные грехи и страсти. Стоит ли обрекать на них мою дочь? Или лучше уберечь ее от этих слабостей и оградить от соблазнов?
— Блаженный Дайсан говорил, что и в браке отношения бывают чистыми.
Анна сложила руки, словно собиралась молиться, — в такой позе очень любили изображать святых.
— Вы начитанный человек, принц Санглант.
— Вовсе нет. Но я внимательно слушал, когда клирики читали священные книги. — Он позволил себе насмешливо улыбнуться, но эта улыбка была мимолетна и быстро исчезла с его лица. Он знал, за что боролся, и собирался одержать победу.
— Что вы предлагаете? — спросила Анна.
— Защиту во время путешествия. Я буду защищать вас, а вы согласитесь кормить и одевать меня и дадите подходящую лошадь.
— Мне не нужна такая защита. К тому же у меня только две лошади. Вы не можете предложить мне ничего, принц Санглант. Захотите ли вы стать моим слугой и идти пешком?
Первый удар, который обрушивается на тебя в драке и сбивает с ног, всегда оказывается неожиданным. Но он знал, что нельзя сдаваться.
Лиат же это предложение просто потрясло. Она по-настоящему разозлилась:
— У меня есть то, что ты так хочешь получить, — разъяренно вскричала она.
Ее гнев не произвел на мать ни малейшего впечатления.
— И что же это?
— Я!
— Связи телесные лишь мешают сосредоточенности и вниманию, которые необходимы всякому человеку, решившему изучать искусство.
— У меня есть лошадь, и я поеду с тобой, только если Санглант отправится с нами. Он поедет с нами не как слуга, а как солдат. Как капитан.
— Когда-то он был капитаном «Королевских драконов», — задумчиво заметила Анна и внимательно посмотрела на принца. Так обычно смотрит человек, который еще не определился с дальнейшими действиями. Но Санглант решил пока не вмешиваться. Вероятно, слова Лиат заставят ее мать переменить мнение. Так или иначе, но они с Лиат не расстанутся, а уж каким образом досталась победа — не самое главное. Он ни за что не оставит Лиат.
— Его имя известно по всему Вендару и Варре, — продолжала Лиат. — Так что он нужен нам гораздо больше, чем ты думаешь.
Анна подняла руку, и светящийся шар спикировал прямо ей на ладонь, женщина осветила принца. Сангланту пришлось закрыть глаза от яркого света, но взгляд Анны его не смутил.
— Нет, Лиатано, я не вижу никакой ценности в нем — ребенке Аои и человека.
Санглант вздрогнул.
— Я ожидала совсем другого, — сказала Анна, продолжая рассматривать его. Наверное, орел с высоты так рассматривает землю и всех ее обитателей, выискивая добычу. — Но все же… Мы можем узнать о нем больше, чем знаем сейчас.
— Значит, ты согласна? — упрямо спросила Лиат.
— Согласна.
— Владычица! — Со слезами на глазах Лиат обняла Сангланта. — Молю Господа, чтобы в Берне мы нашли покой, как и мечтали.
Санглант обнял ее и бросил быстрый взгляд на Анну. Та смотрела на них без особого одобрения, но вместе с тем и не выказывала недовольства. Ее взгляд, казалось, устремлен в никуда. Санглант понял, что не доверяет ей, хотя и не считал, что решение Лиат поехать с матерью ошибочно. И объяснить эти противоречивые чувства он не мог.
Лиат довольно вздохнула, приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его, и Санглант тотчас ответил на поцелуй.
Но это не означало, что он забыл обо всем.
— Это совершенно не запланировано, — пробормотала Анна себе под нос. Лиат, конечно же, ничего не услышала, но Санглант с его собачьим слухом отчетливо разобрал каждое слово. — Но нам это пойдет только на пользу.
Когда они выехали, все во дворце еще спали, но на сей раз сон был самым обыкновенным, не магическим. Санглант отчетливо слышал, как храпят придворные и поругиваются во сне солдаты. Пока они собирались, Лиат рассказала ему о ночном нападении Хью, и первым делом Санглант хотел бежать в его покои и задушить этого мерзавца, потом он остыл, понимая, что этим только ухудшит положение. И без того хватало забот. Генрих может помешать им, поэтому они собирались в спешке и молча. К тому же им предстояло еще тихо вывести лошадей из конюшни, а это не так-то просто.