— Это благородный жест, ваше высочество. Но мы знаем, что за человек этот Айронхед. Навряд ли он станет вам хорошим мужем.
— Ничего, сестра, вы же знаете, я терпелива. Я не спорила с отцом, когда он заявил, что выдаст меня замуж за того, кого выберет он, или вообще отправит в монастырь. Айронхед — жесток и честолюбив. Но разве я отличаюсь от него? В душе я точно такая же, как и он. Лучше уж я стану его женой, чем буду ждать, пока мой отец снова женится и станет благоволить своим младшим детям, которых предпочтет мне.
— Эти слова я слышала во сне! Хотя мне казалось, их произносил другой голос…
Неужели Теофану покраснела?
— Прошу прощения, сестра. Мне не стоило говорить об этом. Меня посещают злые мысли.
— Потерпите еще немного, ваше высочество. Думаю, в горах Айронхеду трудно вести армию в триста человек.
— На это мы и рассчитывали. Но лорд Джон отнюдь не глуп и, боюсь, сумеет найти выход. Есть и другие новости. — Что-то в обычно спокойном и холодном голосе Теофану заставило Росвиту ужаснуться тому неизвестному, что еще могло произойти, пока она лежала в горячке. — Вы должны пойти со мной, сестра, и увидеть все собственными глазами. Я не уверена, что и в самом деле все это вижу.
Подобное заявление не прибавило ясности, но подстегнуло любопытство Росвиты и заставило ее подняться с кровати. Ее приятно удивило, что она может самостоятельно держаться на ногах, и колени уже почти не дрожат. Теофану позвала служанку, чтобы та помогла Росвите одеться. Выйдя из комнаты, они осторожно начали спускаться вниз по вырубленному в скале коридору и наконец оказались возле трапезной. Свет лился через окна, расположенные почти под самым потолком, и падал на единственный обеденный стол посреди комнаты. Для девяти монахинь и помещения, и стола было вполне достаточно, но никто не рассчитывал, что в поисках прибежища в монастырь придут больше полусотни человек. Здесь же стоял и ткацкий станок, над которым склонилась сестра Диоклетия. Заметив Теофану и Росвиту, она приветливо кивнула им и снова принялась связывать тонкие нити в сложный узор.
Из трапезной они вышли на террасу. Отсюда лагерь Айронхеда был виден как на ладони, слышался ритмичный стук молотков, раздавались отрывистые команды капитанов, проклятия и ругань солдат. Все эти звуки разносились эхом далеко вокруг, отражаясь от каменных стен. Ярко светило солнце, трудно было даже поверить, что сейчас зима, второй день после Сретенья.
Терраса находилась на выступе в южной части горы и представляла собой довольно просторную площадку. Сестра Теуда — самая тучная из всех монахинь — молола на ручной мельнице зерно. Рядом с ней выстроились несколько мешочков: в одних уже была мука, другие только дожидались своей очереди. Большую часть террасы занимал сад — здесь были проложены дорожки и устроены грядки. Наверняка землю для этого садика пришлось таскать снизу в корзинах — непростое дело, особенно если учесть, что в горах почти нет плодородной почвы.
Сестра Синдула пропалывала мяту, она была туга на ухо и к тому же поглощена своей работой, поэтому не заметила Теофану и Росвиту. А вот другая монахиня, молодая сестра Палома, сразу увидела их и, отставив лейку и отряхнув землю с одежды, направилась к ним. Вряд ли она была старше Теофану, но при взгляде на нее никому не приходило в голову назвать ее юной девушкой.
— Пойдемте, — сказала она.
Ниже оказалась еще одна терраса, где солдаты капитана Фалька несли караул возле лебедки. Второй ворот был поврежден в последнем бою ударом катапульты — огромным камнем вдребезги разнесло одну из опор. Возле уцелевшего ворота стояла большая корзина, именно в ней шесть дней назад Росвиту подняли наверх. По правде сказать, Росвита смутно припоминала окончание своего путешествия — тогда перед глазами у нее плыл туман, и она с трудом могла бы определить, что происходило в действительности, а что просто приснилось ей. По словам Теофану, капитан Фальк и его люди сумели поднять в монастырь даже лошадей, чтобы те не достались Айронхеду. Росвита с трудом могла представить, как в корзине поднимали лошадь, однако приходилось поверить, что дело происходило именно так.
Потом Росвита перевела взгляд на лестницы — все они были втянуты наверх, и никто не мог пробраться в монастырь с этой стороны. С террасы шли уступы, напоминающие грубые ступени, вырубленные в камне каким-то великаном. Они вели к маленькой каменной площадке, на которой возвышались каменные глыбы, как в древнем святилище. Издали эта площадка больше всего напоминала корону. Оставалось непонятным, как неведомые строители сумели взобраться на такую высоту и втащить туда огромные и тяжелые каменные блоки.
— Должна сказать, — отметила Теофану, — для святого места монастырь очень хорошо защищен. Такие оборонительные сооружения гораздо больше подошли бы какой-нибудь крепости.
— Несомненно, основатели этого монастыря были не понаслышке знакомы с набегами воинственных дикарей.
Солдаты Айронхеда строили осадные башни. Они уже вздымались почти до половины скалы, на которой располагалась нижняя терраса. Скоро с них можно будет атаковать укрывшихся в монастыре. Айронхед даже приказал солдатам срубить несколько больших олив, росших у подножия утеса. В лагере противника все трудились, как муравьи, никто не сидел без дела. Над палаткой в центре развевалось знамя Айронхеда. Никакая стрела не пролетит такого расстояния. Сверху отлично было видно размытое весенними водами ущелье — единственная дорога. Росвита не помнила, как они добирались, но иначе попасть в монастырь просто невозможно.
— Вы хотели, чтобы я на что-то посмотрела, ваше высочество…
Впрочем, как только Теофану подняла руку, Росвита и сама увидела: над палаткой, полускрытой роскошным белым шатром Айронхеда, трепетало красное полотнище с вышитыми золотом орлом, львом и драконом.
— Разве это не символы Вендара? — спросила Палома. — Значит, сюда прибыл сам король Генрих?
Росвита чуть не расхохоталась, представив короля, который прибыл без свиты и войска и поселился в обычной палатке.
— Нет, дитя мое. Обычно, если люди выполняют какое-то поручение короля Генриха, они едут под такими знаменами. Это что-то вроде охранной грамоты — на королевского посла не станут нападать. Обрати внимание, на знамени есть еще изображение золотого круга, это означает, что от королевского двора прибыло посольство во главе со священником.
— Они приехали вчера вечером в сопровождении солдат Айронхеда, — сообщила Теофану.
— Может, ваш отец узнал о том, в каком трудном положении вы оказались?
— Увидим, — сказала Теофану и повернулась к молодой послушнице. — Палома, ты знаешь, куда идти…
Монахиня кивнула.
— Гутта, — обратилась она к темноволосой девушке, — пойди посмотри, не надо ли помочь на кухне.
Палома повела принцессу и Росвиту снова в трапезную, потом по коридору, затем они свернули в узкий тоннель, куда свет и воздух проникали через узкие щели в скальной породе. Внезапно они оказались возле большой комнаты. Росвита, Палома и Теофану стояли и смотрели в эту самую комнату сквозь узкое окно, стекло которого, судя по всему, было прозрачным только с их стороны, так что изнутри их никто не мог заметить. Сейчас в комнате находились несколько солдат, двое аостанских священников и рыжеволосый «орел», который молча стоял в стороне и слушал.
— По-моему, это просто невозможно, — говорил один священник другому. — Я сам перебирался через перевал святого Виталия в аогосте, в это время там свирепствуют снежные бури. Не понимаю, как эти люди смогли пройти там в это время года, да еще и хвастаться, что им повезло с погодой! — Он понизил голос: — А что если он просто-напросто наколдовал хорошую погоду? И ни один из его сопровождающих не предположил подобного, хотя любой на их месте удивился бы. Такое ощущение, словно он заколдовал их всех.