— Говорю вам, надо бежать на север, пока никто не обращает на нас внимания, — бубнил Болдуин. — Нашего отсутствия никто не заметит. Тогда мы могли бы вернуться в ту деревню.
— Господи Всемогущий, Болдуин! — воскликнул Ивар, который уже в третий раз проверял подпругу. — Мы не можем оставить принца Эккехарда в такой момент. Это бесчестно! Нас всех потом назовут трусами.
— Какая разница, как нас назовут? — возразил Болдуин. Его копье лежало на земле, и носком сапога он перекатывал его туда-сюда. — Я просто хочу убраться отсюда, пока она меня не нашла!
— Но как мы убежим? Куманы убьют нас гораздо скорее, и мы не сможем проповедовать истину.
— И вообще, если Господь явил нам Свое Слово, мы не можем поступить как трусы, — заявил Зигфрид. Он держал копье обеими руками и казался еще более хрупким, чем всегда. Он был таким слабым, что ему даже не дали доспехов — он просто не выдержал бы их вес.
— Верно! — согласился Ивар. — Нам придется остаться, Болдуин. По крайней мере до тех пор, пока не закончится сражение. А потом я пойду, куда ты скажешь.
Выражение лица Болдуина изменилось. Ивар почувствовал внезапную жалость — все всегда будут видеть в этом молодом человеке только отражение своих желаний.
— Ивар! Зигфрид! Болдуин! Смотрите, кого я нашел! Это чудо!
К ним, спотыкаясь, спешил Эрменрих. Он, не обращая внимания на суету в лагере, тащил к ним молодую женщину, крепко держа ее за руку. Она плакала, как, впрочем, и он сам.
— Это Хатумод! — воскликнул Эрменрих.
Если бы он этого не сказал, Ивар никогда не признал бы в этой оборванке с грязными ногтями и спутанными волосами ухоженную кузину Эрменриха. Она больше походила на нищенку, чем на благородную даму, которую он запомнил по монастырю.
— Леди Хатумод! — восторженно воскликнул Зигфрид. — Вас ведь отослали из Кведлинхейма вместе с леди Таллией, которая открыла нам истину. Она с вами?
— О Господи! — ахнул Болдуин, схватив Ивара за руку так крепко, что тот вскрикнул. — Это она! Она!
С холма спускалась маркграфиня Джудит. За ней следовали сто пятьдесят всадников в тяжелых доспехах. Рядом с ней ехал капитан, который в одной руке держал ее шлем, а в другой — знамя. Они направлялись к долине, где должно было произойти сражение.
Болдуин сжался, пытаясь спрятаться за Иваром, но было уже слишком поздно. Возможно, она узнала, где они остановились, просто расспросив солдат, а может, почуяла его, как пантера, которой довелось попробовать нежного мяса годовалого ягненка.
— Господи! — воскликнул Эрменрих. — Мило держит знамя принца Эккехарда! Идиот! Опусти его! Предполагалось, что мы спрячемся.
Не стоило надеяться, что они сумеют спрятаться от нее.
Джудит подняла руку и устремила пристальный взгляд на свою жертву. Болдуин рухнул на колени и, сложив руки, принялся молится. Он устремил глаза в небо, словно надеясь, что Господь Бог предотвратит громы и молнии, которые готовы обрушиться на его голову.
Снова раздался рев рогов.
— Куманы! К оружию! К оружию!
Приближалась вражеская армия. Раздавались топот лошадей и тонкий звон — Ивар даже не предполагал, что свист их крыльев слышен так далеко.
— Вы будете наказаны за неповиновение, — сказала маркграфиня Джудит. Она походила на кошку, съевшую целую миску сметаны. — И не думайте, что сможете сбежать от меня.
Джудит взяла из рук капитана свой шлем и водрузила на голову. Капитан поднял знамя, и весь отряд поехал вслед за маркграфиней.
Мальчики Эккехарда взобрались в седла. Эрменрих схватил за руку Зигфрида, который даже в такой юной компании казался младше всех.
— Зигфрид, — он вложил руку Хатумод в его, — иди с моей кузиной. Она знает, где обоз. Ты останешься здесь. — Он оглянулся на друзей, словно ожидая возражений, но все молчали. — Он же совсем не умеет сражаться. Вы все знаете об этом! Он не приспособлен для войн. Иди, Зигфрид! — Он оттолкнул друга и залитую слезами Хатумод, потом вскочил в седло. — Ступайте!
Слуга подал ему забытые на траве копье и щит.
— С Богом, молодые лорды, — напутствовал их слуга и пошел к обозу.
Скоро на сером жеребце к ним подскакал принц Эккехард. Он радостно размахивал мечом, а в его новеньких доспехах отражались лучи солнца.
— Мы должны занять позицию на правом фланге, по северному берегу.
Ивар приподнялся в стременах, пытаясь определить расстановку сил. Перед холмом встала вендийская легкая кавалерия. «Львы» выстроились в каре за ним. По словам Эккехарда, тяжелая кавалерия принцессы Сапиентии и принца Бояна ожидала в резерве между холмом и рекой. Знамена Сапиентии и Бояна развевались над древними развалинами.