– Иди… И ружье бери… Патронов еще десяток… Кроме тех, что в тайнике… В хлеву, под крышей… Слева, сталбыть… Хорошие, с черным порохом… Не подведут… Анжелке скажи… Чтоб картофь сварила… Семенную, что уж теперь… И сырой возьми… Сколько снесешь… Я ведь эту картофь… Всю жизнь растил… В агрофирме… Для верхолазов сучьих… В ресторанах жрали… С парной телятиной… Настоящей, не соевой… Думал, хоть под конец… Для себя… Не судьба, сталбыть… Но барону подделанному… Растить не буду…
Он замолчал и все-таки раскашлялся, прижал тряпку ко рту. Алька стоял и не знал, что сказать.
– Иди, – махнул рукой дед, прокашлявшись. – Если вдруг… Жить останешься… Анжелку пристрой, не забудь… Сгинет здесь… Иди!
– Прощай… – сказал Алька.
Так говорят покойнику над свежей могилой.
– Прощай и ты… Иди, время дорого.
Час спустя Алька покинул деревушку, название которой узнать так и не довелось. Пошагал тропинкой, ведущей к Ибрагиму. Поклажа не тяготила – ружье, патроны, нож, спички и горстка соли в тряпице… Да еще два десятка семенных картофелин, сырых. Что он успеет их испечь и съесть, Алька сильно сомневался.
16. Последний кладоискатель
Человек, совсем недавно бывший Геллуэем, стоял на вершине холма. В «дыроделе» остались два патрона, но он решил досмотреть спектакль до конца.
Мысли, воспоминания, навыки и умения прежнего Геллуэя никуда не подевались, но многое нынешнему, обновленному Геллуэю казалось смешным и странным. Глупая погоня за деньгами, непонятное желание тащить куда-то боеголовки, которые можно прекраснейшим образом взорвать прямо здесь… Красивое будет зрелище, наверняка красивее, чем на всех кадрах хроники, что доводилось видеть…
Он стоял на скальном обломке, покрытом ракушечником, – расставив ноги, скрестив руки на груди, – словно памятник самому себе, Геллуэю-Разрушителю. Неотрывно смотрел на крейсер, боясь пропустить самый первый момент, самое начало превращения стальной громадины в испепеляющую плазму.
Когда таймер на наноэкране в уголке глаза отсчитывал самые последние секунды, Геллуэй вдруг усомнился: что-то не так, что-то неправильное с ним происходит… А потом крейсер мгновенно превратился в огромную яростную вспышку. Она заполнила весь мир и выжгла глаза Геллуэя. Он, уже слепой, шагнул – или ему показалось, что шагнул – вперед, к огненным воротам, наверняка ведущим в неведомые и чудесные миры…
Испепеляющее пламя сожгло Геллуэя и покатилось дальше…
Часть вторая
Генерал и его солдаты
1. Кто ходит в гости по утрам…
Едва «вертушка» вынырнула из облаков, Альберт Нарута (для своих – Алька), рядовой роты «Гамма-7», привстал и попытался осторожно заглянуть в иллюминатор над плечом сержанта Багирова, более известного под коротким прозвищем Баг, – тот понимающе хмыкнул, слегка отодвинулся. Первый раз парень в воздух поднялся, горючка нынче на вес золота ценится, шестимесячный курс подготовки десантников учебных вылетов не предусматривает, лишь тренировки на земле да обучение на программах-симуляторах, закачанных в «балалайки»… А стартовали сегодня ночью, рассвет встретили в облаках, – ну как же тут салаге удержаться, не взглянуть сверху на землю-матушку?
Земля-матушка, если честно, взгляд порадовать не могла. Внизу раскинулась Печора, столица никем не признанной одноименной республики. Вернее, то, что от столицы осталось: руины промзон, просто зон и жилых кварталов… Руины относительно старые, не восстановленные после Толчка. Руины новые, появившиеся этой ночью, обглоданные огнем и кое-где еще дымящиеся… Виднелось несколько темных пятен – следы вакуумных бомб, и там ничего не горело. Хорошо штурмовая авиация отработала, не поскупилось начальство ни на горючку, ни на бомбы и ракеты…
Была столица непризнанной республики – и, считай, нету. Теперь и признавать-то нечего… Сержанта этот факт более чем устраивал. Алька же просто глазел с высоты на развалины, впервые почувствовав, что и в самом деле летит.
– ГАММА-СЕМЬ, ПОЛНАЯ ГОТОВНОСТЬ!
Голос Мангуста взорвался в голове Альки грохотом горного обвала. «Балалайка» парню досталась далеко не новая, юзаная и перепрошитая, и калибровка звука безбожно сбоила. Постоянно приходилось бегать к технарям, те колдовали над приборчиком, день-два он работал нормально, а затем снова начинал орать так, что хоть святых выноси. Знал бы Алька о вылете заранее, сходил бы вчера в техроту, да кто же о таких делах заранее предупреждает… Зато, нет худа без добра, ни один приказ мимо ушей не пропустит. Облажаться на первой своей боевой операции Альке очень не хотелось.