* * *
Пусть мне не по вкусу жизнь в стадионе, нужно признать, что с новым начальством это место стало не таким мрачным. Россо сократил охрану как было до Гриджио, переназначил некоторых сотрудников на такую забытую деятельность, как образование. Бывшие преподаватели смахнули пыль со своих книг и обучают тайнам истории, науки и базовой грамотности. Город стал меньше похож на карантинный лагерь, поскольку уменьшилось количество инфекционного патруля и
не так часто оружие бывает направлено на старых и больных. В некоторых частях стадиона атмосферу можно назвать идиллией. Я улыбаюсь маленькому мальчику, играющему со щенком на зеленом газоне перед домом, и пытаюсь не обращать внимания на шрамы на его лице, пистолет в кармане и тот факт, что трава искусственная.
Как и в любом городе США.
–Здорово, Джули, - говорит мальчик, когда замечает нас.
–Здорово, Уолли, это твой зверь?
Он не отвечает на вопрос и обеспокоенно рассматривает меня.
–Он... все еще жив?
Улыбка сходит с лица Джули.
–Да, Уолли, он все еще живой.
–Моя мама сказала...
–Что сказала?
Мальчик отворачивается от меня и продолжает играть с собакой.
–Ничего.
–Скажи своей маме, что Р — замечательный сердечный человек, и он не один будет таким, другие тоже.
–Ладно, - бормочет Уолли, не поднимая глаз.
–Как зовут твоего песика? - спрашиваю я, и кажется, он вздрагивает.
–Эээ... Бадди.
Я сажусь на корточки и хлопаю по коленям:
–Эй, Бадди!
Щенок несется ко мне, вывалив язык. Я треплю его мордашку в надежде, что он не собирается меня кусать. Он нюхает мою руку, смотрит на меня, еще раз нюхает и, по-видимому решив, что я достаточно живой, переворачивается, подставляя живот.
–Нам надо идти, - Джули трогает меня за плечо.
–На собрание? - спрашивает Уолли, и теперь уже мы вздрагиваем.
–Ты об этом знаешь? - спрашивает Джули.
Все уже знают. Они передали по громкой связи, сказали всем послушать. Это из-за вертолетов?
– Ну... да...
–Опять начнется война?
Джули смотрит на меня, потом опять на Уолли. Ему не больше двенадцати лет.
–Остынь, парень, - говорит она. - И бросай играть с пистолетом.
Он смотрит вниз, на оружие в кармане джинсов, понимает, что гладит пальцами пистолет, и, краснея, прячет руки за спиной.
–Мы понятия не имеем, что происходит, - говорит Джули. - Мы знаем только, что эти вертолеты — гуманитарная помощь из Исландии, они везут полные ящики конфет. Так что не будь таким воинственным, - она берет меня за руку. - Пойдем, Р.
Я отпускаю Бадди назад к хозяину и мы идем дальше в город, но мы волнуемся еще больше, чем раньше. Оставьте ребенку кричать о том, о чем мы шепчемся.
–НЕУЖЕЛИ ЭТО самая знаменитая пара Убежища? - кричит Нора с того конца склада. - Рули? Джэр? Вы уже выбрали себе название?
Она в полной медсестринской экипировке: голубая мешковатая униформа, латексные перчатки, маска и стетоскоп на шее. Она пыталась сделать так, чтобы форма сидела лучше, и завязала на талии тонкий поясок, но он совсем потерялся среди черных пятен запекшейся крови, которая стекала по рубашке. Её густые кудри собраны на затылке в тугой пучок, но несколько локонов выбилось и закаталось в ссохшиеся дреды. Но в то же время она как-то очень органично выглядит.
–Ты перестанешь или нет? - ворчит Джули, но улыбается. - И без тебя вокруг какая-то ерунда происходит.
–Спорим, так и есть, - Нора останавливается перед нами и рассматривает меня.
Хорошо выглядишь, Р.
–Спасибо.
–Как живется в провинции? Как тебе быть живым?
–Ну... хорошо?
–Как твои ребятишки? Мне немного неловко.
–Они остались с матерью.
–Улучшений нет?
Я трясу головой и мрачнею.
–В конце-то концов, когда вы расскажете мне, что случилось? Я думала, что с
аэропорта началась революция. Я думала, что вы уехали, чтобы распространять лекарство.
–Всё идет не так... как мы надеялись... - бормочу я.
–Я знаю, что у вас там произошло несколько инцидентов...
–Нора, - перебивает Джули. - Давай поговорим о чем-нибудь другом? Для Р аэропорт не самая веселая тема для разговора.
Нора поднимает руки.
–Конечно. Прости. Просто так рада вас видеть. Я бы вас обняла, но... Она указывает на грязную униформу.
–Что это такое? - спрашивает Джули. - Некоторые из них до сих пор нападают? Нора вскидывает голову.
–Ты что, еще не видела это место? Вы в первый раз у меня на работе? Джули оглядывается по сторонам.
–Возможно.
–Ну, уверена, что у провинциальной домохозяйки не бывает много свободного времени.
Пока Джули не успела ответить, Нора разворачивается и идёт.
–В любом случае, идите сюда, посмотрите. Латать Р было весело, но у него всего лишь было несколько сломанных костей и ножевых ранений, простите, поверхностных колотых ран. Теперь у нас появилось еще больше интересных случаев.
Мы идем к её рабочему месту: огромный склад превратился во что-то напоминающее больницу. Стены из профнастила окрашены в белый цвет, вокруг поддерживающих балок вьются шнуры, питающие рентгеновские аппараты, аппараты ЭКГ и искусственного дыхания, маленькие электропилы. С тех пор, как я в последний раз видел это место, оно значительно видоизменилось, стало организованным и стерильным, но мне всё равно сразу понятно, где я.
–Здесь... - начинаю я, но слова заканчиваются. - Вы раньше...
–Да, - отвечает Нора не останавливаясь. - Раньше здесь проводились вскрытия зомби. В основном, мы пытались узнать, какими еще способами можно вас убить, но еще проходили медицинскую подготовку. Вы, ребята, отличный материал для практики.
Джули хмурится, но молчит.
–Нам нужно было слегка прибраться, но оборудование в большинстве своем
осталось тем же, так что имело смысл сделать зомбибольницу. До того, как всё изменилось, мы называли это место Моргом, а теперь... тоже Моргом, но уже с иронией.
Она ведёт нас к другому концу сооружения, где, кажется, идёт самая бурная деятельность. Мужчины, женщины и дети в разной степени разложения лежат на операционных столах. Картина очень похожа на ту, что я видел раньше, но с основным отличием: молодые врачи не расчленяли трупы, а собирали их.
Бледная молодая женщина не требует пристального внимания врачей. Одна из медсестёр останавливается проверить её пульс и работу жизненно важных органов, но в основном девушка просто лежит и в замешательстве оглядывает комнату.
Как дела, Эмбер? - спрашивает её Нора. Девушка медленно растягивает губы в улыбке.
–Лучше, - шепчет она.
Рядом с Эмбер лежит мужчина. Он совсем немного подгнил, но в него несколько раз стреляли, и раны начинают кровоточить. Когда две медсестры склоняются над ним, доставая пули из старых ран, на его лице смешиваются волнение и страх. Я смотрю на него с сочувствием.
–Мистер Т примерно в таком же состоянии, в котором был ты, - говорит Нора. - Поэтому, ты, наверное, знаешь, через что ему приходится проходить.
Ещё бы. Я помню, как я медленно, словно алкоголик после пьяного забытья, начал осознавать, какого чёрта произошло прошлой ночью. Когда меня ударили ножом в плечо? Когда в меня успели четыре раза выстрелить? Когда я упал с крыши и переломал себе почти все кости? Я помню, как тогда был рад, что не чувствую боли — неожиданный подарок в виде естественной анестезии. Но почему- то думал, что когда раны заживут, я начну чувствовать.