Мод заставляла Кленова вновь и вновь повторять этот рассказ.
Кленов рассказал о последних днях профессора Бакова, о его предсмертном бреде…
— Неужели он говорил о взрыве межпланетного корабля в тайге? — ужаснулась Мод.
— Он был очень болен, — оправдывал своего учителя Кленов.
— Неужели вы не понимаете, Джон! — волновалась девушка. — Неужели вы не понимаете, что ваш учитель разгадал тайну тунгусской катастрофы! Я теперь уверена, уверена, что вы видели и говорили… с живой марсианкой!
Напрасно Кленов смеялся, а потом даже возмущался: Мод стояла на своем и слышать не хотела никаких опровержений. Кленов уступал и с улыбкой соглашался с Мод.
Так завязалась их дружба.
Мод выведала у Кленова его сокровенные мечты о будущем человечества и предотвращении войн. Если кому-нибудь эти мечты могли показаться наивными или беспочвенными, то для Мод они были откровением. Кленов казался ей великим, и вместе с тем он был простодушен и ласков, восхищал и смешил ее на каждом шагу.
Оказывается, он не знал названий ни одного дерева. Он их просто делил на лиственные и хвойные. Из лиственных он мог наверняка определить только березу. Девушка устраивала ему экзамены и хохотала до слез.
— Джон, знаете ли вы, что деревья могут летать? — однажды спросила Мод.
Они стояли с Кленовым на скалистом обрыве, откуда хорошо была видна Белая вилла и резко вырисовывалась на горизонте одинокая вершина Ктэдн.
— Нет, не знаю, — почти испуганно ответил Кленов, постоянно становившийся в тупик от вопросов Мод.
— Это надо только подглядеть, мистер Джон. Хотите, я вас научу?
— Пожалуйста, я буду очень рад! — поспешно согласился Кленов.
Они сели на траву.
— Слушайте, Джон. Надо выбрать ясную погоду, но с маленьким-маленьким ветерком. Потом лечь невдалеке от дерева, которое хочешь подглядеть, и не обращать на него внимания. Только запомните, что деревья очень хитрые! — Мод приложила палец к губам.
— Да-да… — неуверенно соглашался Кленов.
— Потом, делая вид, что смотрите на небо, потихонечку переводите глаза на листву, только так, чтобы дерево не заметило! Понимаете, Джон? Потом дождитесь, когда над листвой пойдут облака, а ветер начнет раскачивать верхушку, тогда…
— Что тогда?
— Тогда прищурьтесь…
— Прищуриться?
— Да-да… И оно полетит!
— Кто полетит?
— Дерево.
Кленов глубокомысленно замолчал. В душе он думал, что раз кругом так хорошо, почему бы деревьям немного и не полетать!
— А знаете ли вы, какие бывают облака?
— Облака? Да, конечно: кучевые, перистые…
— Ах, нет, совсем не то! Вы ничего не знаете, кроме своей милой науки. Только не думайте, что я на нее сержусь. Я ее тоже люблю.
— Какие же бывают облака? — слегка дрожащим голосом спросил Кленов.
Мод мечтательно запрокинула голову:
— Слушайте, Джон. Смотрите… Да нет, не на меня!.. Вон на то облачко, которое плывет вверху. Вы видите его?
— Да, вижу.
— Знаете, что это такое?
— Нет.
— Это чье-то счастье. Кто-то упустил его.
— Счастье? — удивился Кленов.
— Да-да! Каждое облачко — это счастье. Люди не умеют удержать свое счастье, вот оно и уносится от них по небу. Иногда упущенного счастья носится по небу много-много. Тогда все становятся хмурыми, и мне делается жаль людей. Они такие глупые!
— А тучи, мисс Мод?
— А тучи — это когда упущенного счастья слишком много. Оно тогда превращается в печаль, а потом плачет.
— А когда безоблачно?
— Это значит, что люди нашли все счастье, какое могли.
— Значит, под безоблачным небом люди счастливее?
— Счастливее! — уверенно заявила Мод. — И на душе всегда веселее. Вы замечали это? Да? Значит, тогда и в вас попал кусочек облака.
Кленов молчал, обдумывая интересную и новую для него гипотезу.
— А вы знаете, Джон, улетевшее облачко счастья можно вернуть!
— Как же, мисс Мод?
— Я научу вас. Дайте руку!
Кленов почувствовал в своей ладони пальцы Мод. От этого сердце у него тоже захотело полететь, как дерево.
— Вот… Теперь смотрите на то облачко, которое мы заметили. Только не оглядывайтесь на меня. Смотрите… смотрите… смотрите…
— Я смотрю, — прошептал Кленов.
— Вы видите, что облачко тает?
— Вижу! Вижу!
— Это оно спускается к нам, — сказала Мод и посмотрела Кленову в глаза.
Глаза у Мод были синие, как небо, в котором уже растаяло облачко.
Вдруг Мод вскочила, на лице ее был неподдельный страх.
Кленов виновато поднялся. Мод дрожала. Она смотрела на небо.
Там вместо облака, о котором они только что говорили, плыло сконцентрированное в одном месте зарево. Оно быстро летело по ветру. Темно-фиолетовые края оттеняли его ослепительный блеск.
— Джон, бежим! Мы должны спасаться! — закричала Мод.
Она схватила растерявшегося Кленова за руку и потащила за собой. Ученый бежал, неуклюже спотыкаясь, и бормотал:
— Странно, но оно совсем не походит на шаровую молнию, как об этом писали…
— Джон, не упадите!
Они выбежали из леса. Отсюда начинался крутой спуск по нагроможденным скалам. Внизу виднелась полускрытая зеленью Белая вилла.
Странное облако приближалось.
— Бежим! Скорей! Я должна спасти вас!
— Мод, Мод… Опасности нет, уверяю вас! Нельзя ли не так быстро? Я задыхаюсь…
— Нет! Нет! Я знаю!.. Бежим! Скорей!
— Мод, дорогая… Шаровая молния пройдет много выше!
— Нет, вы не знаете… Скорей… Оно ужасно! Скорей вниз!
Мальчишеская фигурка Мод легко перепрыгивала с камня на камень. Кленов отстал от нее.
Вдруг Мод вскрикнула и исчезла.
В первый момент Кленов растерянно озирался, потом бросился вперед, к тому месту, где только что стояла Мод.
С трудом вполз он на скалу и, судорожно держась за шершавую мшистую поверхность, заглянул вниз.
У него закружилась голова.
Мод лежала на следующем уступе, футов на тридцать ниже. Ее волосы золотились на солнце, а рука, как-то неестественно выгнувшись, оперлась на камень.
Кленов хотел закричать, но лишь слабо застонал. С искаженным лицом он стал прыгать с камня на камень. Никогда нельзя было ожидать от него такой ловкости.
Девушка тихо стонала. Кленов бережно поднял ее на руки, прижав ее голову к своей. На щеке он почувствовал что-то липкое. С неожиданно появившейся силой нес Кленов девушку по опасному спуску.
Полчаса состарили его на пять лет. Высокий, ссутулившийся, упрямо и бережно нес он безжизненное тело.
Белая вилла была уже близко. Кленов терял последние силы: ноги подкашивались, в горле жгло.
Когда Кленов подходил к воротам, кто-то из сыщиков подбежал к нему, предлагая помощь, но он только покачал головой. Сыщик пошел рядом, боясь, что молодой ученый упадет.
По аллее навстречу спешил предупрежденный профессор. Его обогнал невысокий человек с бородкой. Он подошел к Кленову и, не говоря ни слова, взял у него девушку. Холмстед подхватил падающего Кленова. На дорожке остался лежать кожаный поясок Мод.
Ирландец положил девушку на широкий диван в лаборатории. Тяжело опираясь на руку профессора, туда же пришел Кленов и опустился на стул около дивана. Тихо, прерывающимся голосом рассказал он профессору о причине несчастья.
Холмстед помрачнел.
— Вот видите, — сердито обратился он к Ирландцу, — что наделал ваш легкомысленный уход!
— Что такое? — выпрямился Ирландец.
— Ваш мальчик Бернштейн выпустил облако.
— Возможно ли? Он осмелился на самостоятельный опыт! — нахмурился Ирландец. — Значит, это моя вина!
— Дорогие мои! — сказал Холмстед, стараясь вернуть себе обычный тон. — Возьмем себя в руки, друзья, как подобает истинным американцам! Мы должны сейчас скрыть свое горе. Скоро сюда прибудет комиссия американского сената.
Профессор старался казаться спокойным, но это плохо удавалось ему. Он нервно разломал вынутую из кармана сигару и почему-то стал складывать ее остатки с бумажник.