Фидель долго не соглашался включать Айдее в число атакующих Монкада. Но она так просила, так убедительно доказывала, что принесет пользу в госпитале… Ему пришлось согласиться. Он не мог отказать еще и потому, что здесь был не только ее брат, но и ее жених — Абор… Она не хотела, не могла оставить их в опасности, она должна быть рядом с ними.
Тот юноша, который, наверное, уж в десятый раз чистит свой старенький пистолет, — Эскильо Перейра. Фидель не знал его по университету. Однажды Эскильо явился к ним, молча выложил на стол триста песо и отошел. «Для чего эти деньги?» — спросил Фидель. «Для нашего дела», — ответил Эскильо. Потом друзья узнали, что Эскильо продал свою должность безработному, чтобы на вырученные деньги можно было купить оружие…
Сколько здесь таких! Вон Фернандо Маркес. Он продал всю аппаратуру своей фотостудии. А ведь он зарабатывал ею на жизнь.
Педро Гонсалес, как выяснилось, все эти месяцы отдавал на подготовку восстания почти все свое скромное жалованье. Трудно даже представить, на что он жил.
…Одни, наиболее спокойные или усталые, спали, другие чистили оружие, третьи вполголоса переговаривались.
Фидель посмотрел на часы. Четыре тридцать. Наступало утро 26 июля 1953 года. Выступление отряда из Сибонея было назначено на пять, чтобы в пять тридцать начать атаку на крепость… Пора поднимать людей. Фидель еще раз оглядел всех и негромко сказал:
— Ну что ж, время… Можно начинать…
Монкада
Первая машина прошла сквозь ворота благополучно. Часовые кинулись к ней, но шофер высунулся из кабины и громко, уверенно произнес ничего не значащую фразу:
— Почетная охрана генерала.
Что за генерал, что за почетная охрана — не знали ни те, кто был в машине, ни часовые. Но на этом и строился расчет. Солдаты неуверенно взяли под козырек, мотор взревел, и машина въехала на территорию казармы.
План был прост: машины прорываются сквозь ворота. Восемь машин становятся позади линии восьми бараков, и повстанцы врываются в здания, стреляя в воздух и производя как можно больше шума. Если это будет сделано достаточно неожиданно, то уставшие после пьяного карнавала, только что уснувшие солдаты скорее всего растеряются и тогда их огневой отпор будет минимальным. Главное — ошеломить солдат неожиданностью и не дать зажечь свет, чтобы они не разглядели численность и вооружение нападавших.
Бойцы на остальных машинах должны заняться офицерскими квартирами, территорией и арсеналом — главной целью всей операции!
Таков был план.
Но ворота благополучно миновала только первая машина.
Фидель Кастро сидел во второй машине — самое опасное место, потому что первая могла пройти ворота без выстрела, но по второй часовые, вероятнее всего, открыли бы огонь.
Как только к воротам подошел второй «джип», встревоженный часовой побежал к пульту сигнализации и нажал красную кнопку с надписью «Тревога». Во всех углах огромного форта пронзительно зазвенели звонки.
Из машины выскочили два человека, настигли часового, и один из них сильным ударом в лицо опрокинул солдата наземь. Но минута, которая потребовалась на это, задержала машины и позволила трем автоматчикам выбежать из сторожевой будки и открыть огонь.
Эти-то выстрелы и слышал Хиральдо, сидевший на теплых каменных ступеньках своего дома.
Повстанцы начали выскакивать из Машин. А к воротам отовсюду бежали солдаты гарнизона, стреляя на ходу из автоматов.
Нападавшие могли противопоставить лавине огни лишь стрельбу из винтовок и пистолетов. В темноте эта стрельба не давала никаких результатов. Пулемет был в первые же минуты боя выведен из строя гранатой.
Видимо, весь отряд Фиделя погиб бы на месте, если бы солдаты, не разобравшись, в чем дело, не открыли огонь прежде всего по машинам, застрявшим в воротах и уже оставленным повстанцами. И будь в этот момент у людей Фиделя хотя бы десятая часть огневой силы противника, кто знает, как повернулся бы бой.
Первая машина, прорвавшаяся на территорию форта, великолепно справилась со своей задачей. Ее три пассажира с криками, шумом и стрельбой ворвались в один из бараков, разбили плафон на потолке и заставили сдаться пятьдесят растерянных, обалделых от шума и страха солдат.
Но бараков было восемь. А остальные машины застряли у въезда в форт…
Допрос
Фидель приказал отходить…
Это распоряжение удалось передать всем группам бойцов, кроме группы Абеля Сантамария, занявшей госпиталь. Взять госпиталь оказалось довольно легко — там было всего шесть или семь больных батистовских офицеров и несколько медсестер. Бойцы Абеля вели из окон огонь по солдатам, бегущим из бараков к воротам, где стояли машины Фиделя, до тех пор, пока не кончились патроны. Когда Абель и его друзья поняли, что сражение проиграно, было уже поздно уходить — госпиталь был окружен солдатами Батисты.