— Я жду ответа, — сказал, помолчав, офицер. — Имейте в виду, ваш брат и жених в соседней комнате.
«Здесь! Они здесь! Мои родные! Живы! Абель! Абор!»
Ей захотелось крикнуть им что-нибудь, помочь, сказать, что она молчала и будет молчать…
— Я даю вам минуту на размышление, синьорита, — произнес офицер и взглянул на часы. — Через минуту ваш брат лишится зрения…
«Не может быть! Он не способен на это! Он же человек!» — мысли неслись с лихорадочной быстротой.
Через минуту офицер встал и надел белые лайковые перчатки.
— Прекрасно, — сказал он. — Я предупреждал вас.
Он вышел в соседнюю комнату, плотно затворив за собой дверь.
Она услышала стон. Слабый и страшный стон человека. Это был голос Абеля… Его голос…
Отворилась дверь. Вошел офицер. На вытянутой ладони он держал что-то маленькое и окровавленное…
— Это его левый глаз, — сказал офицер. — Еще минута, и я принесу вам второй.
Он бросил глаз в плевательницу, снял окровавленную перчатку и бросил ее туда же.
— Где Фидель Кастро? Я спрашиваю вас снова. Вы наверняка знаете место, где назначен сбор в случае поражения… Осталось полминуты… Ваш брат еще видит… Не лишайте его второго глаза…
Айдее упала. Ее облили водой и заставили подняться.
Офицер ушел и снова вернулся.
— Ваш брат слеп… Но он еще жив. И может быть свободным. Мы разрешим вам уехать за границу… Мы выпустим вашего жениха…
Айдее слышала этот голос издалека. Он не имел к ней отношения. Он только мешал ей разговаривать с братом, с ее Абелем. Абель держал в руках ее голову, как в те времена, когда она была совсем девочкой и бегала к нему искать защиты от всех маленьких бед и несчастий. Он ничего не сказал. И она не скажет…
….— Ну что ж, остался ваш жених.
«Абор… мой любимый Абор! Но ведь и ты молчишь. Значит, и ты ничего не ответил на их вопросы… И я должна молчать. Еще не потеряна надежда… Ведь не могло же вот так просто кончиться все, к чему мы готовились… Нет, наверное, Фидель уже собирает новые силы… Он придет нам на помощь…»
— Я думаю, он так и останется вашим женихом, — продолжал далекий голос, — и никогда не сможет стать чьим-либо мужем, потому что он перестанет быть мужчиной…
Айдее услышала крик. Страшный, пронзительный, оглушающий…
У нее запылало перед глазами пламя. Бешеное, жаркое пламя. Оно поглотило комнату, стол, офицера и этот страшный крик…
Когда офицер вернулся, Айдее снова лежала без памяти. Солдаты лили на нее воду из ведер.
— А ну ее к черту, — сказал офицер, тяжело дыша. — Бесполезно…
…Контора, в которой работал Хиральдо, регулярно поставляла гробы и прочие похоронные принадлежности не только жителям города, но и гарнизону в Сантьяго. В казармах Монкада люди раньше умирали нечасто, но все же умирали — от болезней, от несчастных случаев во время учений, умирали и по неизвестным причинам. После того как 10 марта 1952 года к власти пришел диктатор Батиста, командование форта Монкада стало заказывать больше гробов, чем раньше. Кого хоронили в них, Хиральдо не знал. В городе же поговаривали, что за стеной форта часто слышатся крики.
Во всяком случае, Хиральдо нередко наведывался сюда, привозя в черном потрепанном хозяйском «джипе» гробы.
Поэтому, когда днем, развозя очередной заказ, он подъехал к воротам форта, охрана пропустила его, как старого знакомого.
— Ну, вашей конторе повезло сегодня, — мрачно пошутил один из солдат.
Профессия давно уже приучила Хиральдо спокойно относиться к смерти людей. Но то, что увидел он сегодня, поразило даже его.
На желтом песке, которым аккуратно были посыпаны дорожки и плац внутри крепости, лежали трупы. Их было несколько десятков — может быть, три или четыре. Это были убитые, не умершие, потому что почти у каждого форменная, защитного цвета одежда была испачкана кровью. Только один из них был в гражданской одежде. Голубые брюки, белый халат, изодранный в клочья, были залиты кровью…
Почти все трупы лежали лицом вниз. Охраны не было. Хиральдо, улучив момент, повернул одно из тел лицом вверх. И отшатнулся. Он увидел кровавое месиво. Это не был след пули или гранаты. Лицо было раскромсано прикладом ружья или рукояткой пистолета. Зубы вырваны, глаза — тоже.
Значит, этот человек не был убит во время боя. Это пленный, которого пытали, а потом прикончили…
Только у нескольких мертвецов Хиральдо заметил на одежде или на теле следы пуль.
Веселый толстый Хиральдо, балагур и насмешник, давно научившийся с юмором относиться к самому страшному таинству на земле — смерти, растерялся вконец. Он не мог больше оставаться здесь, но не мог и уйти. Ноги его ослабли, а в груди вдруг стало пусто и жарко.