— Простите, не расслышал или не понял? Собственно, зачем вам надобен этот радий-дельта?
— Еще как нужен, Иван Алексеевич! Профессор Баков писал в своей статье, что радий-дельта помогает сохранить сверхпроводимость…
— Где вы прочитали это, безумная! — вскричал Кленов, смотря на Марину помутневшими от внезапного гнева глазами.
Марина невольно отодвинулась.
— Я знаю, чьи это проделки, почтеннейший мой доктор! — Профессор погрозил кому-то кулаком. — Безумная женщина! Вы подобны прародительнице Еве, срывающей запретный плод… но не добра и зла, а только зла, осмелюсь вам заявить!
Марина испугалась, но не за себя, а за старика. Он возмущенно размахивал руками, неуклюже сгибая их в локтях.
— Иван Алексеевич, дорогой! Сядьте, умоляю вас!
— Нет, я умоляю вас! Сидите! Однажды человек, пытавшийся меня убить, заявил, что я объективно вреден для человечества. М-да! Смею надеяться, вам понятна эта формулировка? Не перебивайте! М-да! Вот. Выше всего я ставлю служение принципу. Принципу я подчинил свою жизнь. Во имя счастья человечества я жил в чужой стране под чужим именем. Во имя этого я боролся с вами, сударыня моя! М-да! Я боролся с вами и сегодня убедился, что вы, сорвавшая яблоко зла, объективно вредны для человечества!
— Ева сорвала яблоко добра и зла! — попробовала пошутить Марина.
— Можно подумать, что вы чувствуете себя здесь в раю, Иван Алексеевич!
— В раю? — закричал Кленов. — Нет, в аду! Теперь я понимаю, что хотели вы делать в этой адской кухне! — И Кленов застучал кулаком по свинцовому экрану, защищавшему проем в соседнее помещение.
— Осторожно, Иван Алексеевич. Лучше быть подальше. Там смертоносная радиация.
— Ах, так? М-да… — Кленов остановился в нерешительности. — Простите, обеспокою. Растолкуйте, как управляете вы этой заслонкой?
— Механизм подъема с кнопкой около вас, Иван Алексеевич.
— А молоток, кувалда, лом найдутся здесь, осмелюсь спросить?
— Вот лом. Механики оставили, — указала Марина.
— Премного благодарен вам, — сказал Кленов и решительным шагом прошел к входной двери, два раза повернул в ней ключ и положил его в карман.
Марина хмуро свела брови. Возмущение боролось в ней с уважением и жалостью к старику.
Кленов подошел к защитному экрану и нажал кнопку. Экран стал подниматься.
— Что вы делаете! — не своим голосом закричала Марина. — Мы ведь не в освинцованных костюмах. Это же гибель! — Она бросилась к профессору, но он с неожиданной силой оттолкнул ее.
— Гибель? — повторил он, почти безумно глядя на нее совсем мутными глазами. — Мы оба заслужили… нет, обречены на гибель!
Профессор поднял тяжелый лом, размахнулся им и ударил по аппарату управления подъемом щита.
Свинцовый экран остановился, немного не дойдя до верха. Под ним чернел проем в запретное помещение.
Марина схватилась за голову, с ужасом смотря в черную пасть. Там было начато искусственное изготовление радия-дельта. Оттуда сейчас вырывались смертоносные гамма-лучи…
Бежать было некуда. Марина знала, что лучи пронизывают все пространство, они уничтожают сейчас клетки ее тела… Она не чувствует этого, но знает, что не будет жить, не будет счастлива… и никогда не встретится с Дмитрием…
А безумный старик говорил, размахивая руками:
— Вы, как когда-то я, напали на след, ведущий к смерти миллионов и миллионов людей! Поймите, несчастная! Едва он узнает о ваших опытах, он поймет, что я открыл свою тайну. И тогда… тогда он подожжет атмосферу, погубит все живое на Земле… «Судьба человечества в ваших руках, мистер Вонельк», — телеграфировал он мне, когда я вырвался из Америки, но не вырвался из его рук. Он все время держал меня в руках! Он напоминал мне о себе! Он, как дьявол, владел моей душой! Огненная реакция и сверхаккуыулятор! Два проклятых открытия, каждое из которых страшнее всех водородных и атомных бомб, вместе взятых! Пока я хранил тайну сверхаккумулятора, Вельт держал свое мефистофельское слово — огненная реакция не появлялась. Видно, слишком он был заинтересован в сохранении тайны сверхаккумулятора. А я не хотел, не хотел ее хранить… Я даже пытался добыть у него радий-дельта. Но он не продал его… Или не знает, где он!..
— Вы безумны, профессор! О каком сохранении тайны огненной реакции может идти речь, когда в Тихом океане над островом Аренида уже горит воздух.
— Что? Что вы сказали? Горит воздух? Так тихоокеанский феномен, который я посчитал газетной уткой, и есть горение воздуха? Значит, я обманут! Он не сдержал слова!..