— О, вы видели этого юношу?! Теперь ему понадобился аэродром!
— Я осмелюсь просить вас не задерживать меня.
— Но позвольте…
— М-да!.. Я ничего не могу позволить, милейший доктор. Спешим! Мы должны застать Матросова и передать ему эту бумагу.
Трясущимися руками профессор накидывал на доктора пальто.
…Красный самолет расправил свои белые складывающиеся крылья. Матросов в качестве пассажира занял место в кабине. Начальник аэродрома Баранов, высокий, с рыжими бакенбардами, заглядывал в кабину и отдавал последние приказания:
— Смотри, брат! Напасть ни с того ни с сего могут. Тогда держи вверх и радируй. Стрелять начнут — в бой не вступай: камнем вниз — и приземляйся. Помни, кого везешь! Понял?
Вокруг самолета толпились летчики и провожающие. Матросов слушал последние напутствия.
По пустынному вагону метро метался профессор Кленов. Доктор Шварцман не отставал от него.
— Только бы не опоздать! Только бы не опоздать! — шептал профессор.
— Ничего подобного! — кричал доктор.
— Подумать только, милейший: от такого пустяка, как возможность задержать самолет, зависит спасение человечества! — говорил Кленов.
— Вы, может быть, думаете… — начал доктор и замолчал.
Поезд подходил к Станции «Аэропорт». Доктор Шварцман и профессор Кленов изо всех сил старались открыть еще запертые пневматические двери.
Самолет плавно двинулся с места. Люди махали руками и шляпами. Никто из провожающих не заметил двух бегущих по полю стариков. В общей суматохе это казалось естественным.
Когда профессор подбежал к начальнику аэродрома, самолет уже превратился в едва заметную точку.
— Уважаемый!.. Осмелюсь обратиться… Скорее, возможно скорее верните самолет!
— Что? Вернуть сверхэкспресс? Да вы с ума сошли!
— Ничего подобного! — закричал подоспевший доктор и первым делом вцепился в пульс профессора. — Скверно, — проговорил он, задыхаясь.
Начальник аэродрома недоумевающе слушал, что наперебой говорили ему старики. Потом быстро направился к радиорубке.
Все присутствующие были удивлены. Строились всевозможные догадки, но никто толком не знал, почему понадобилось вернуть самолет.
Вскоре на горизонте появилась точка, а через несколько минут на бетон аэродрома опустилась красная машина с белыми, отогнутыми назад крыльями.
Кленов быстро шагал следом за еще катившимся самолетом. Доктор семенил сзади.
Едва машина остановилась, профессор забрался в пассажирскую кабину и долго что-то объяснял Матросову, передавая ему старые, много лет хранившиеся в секретном сейфе бумаги.
Телевизефон самолета соединили с Василием Климентьевичем. Министр поблагодарил профессора и дал Матросову четкие приказания. Его изображение исчезло с экрана, но самолет не отправлялся, дожидаясь приезда нотариуса для выполнения каких-то формальностей.
Только через час самолет снова готов был к полету. Начальник аэродрома выходил из себя, но Матросов медлил. Ему что-то хотелось сказать профессору.
— Иван Алексеевич, — наконец сказал он, — простите… Вы увидите Марину Сергеевну?
Профессор насупился, зажевал челюстями и сердито взглянул из-под насупленных бровей.
— М-да!.. М-да!.. — сказал он, потом еще раз взглянул на Матросова.
Неизвестно, что он прочел на лице Матросова, какое воспоминание промелькнуло у него в голове. Может быть, он вспомнил Мод… Около рта его легли болезненные складки, еще ниже опустились лохматые брови. Потом, вдруг по американской манере ударив Матросова по плечу, он сказал бодро и весело:
— Хорошо! Я передам привет от вас Марине Сергеевне. М-да… На прощание еще раз хочу поблагодарить вас за согласие взять с собой мой аппарат связи на отраженной волне. Если он вам даже и не понадобится, не откажите в любезности радировать на нем любое сообщение.
Матросов пообещал.
Кленов раскланялся и в сопровождении доктора Шварцмана покинул самолет.
Взревел мотор, и самолет плавно побежал по взлетной дорожке.
Глава V
Священные законы
У подножия замка Фредериксбург на острове Зеландия — большое озеро. Серые стены дворца спускаются уступами в тихую гладь. Высокие восьмиугольные башни касаются самого дна. Вековые гиганты парка подергиваются под водой неощутимой влажной дымкой. Вместе со своим отражением замок словно висит в воздухе, опоясанный бахромой густой зеленой тени.
Это король Христиан IV построил на берегу озера датский Версаль. Он любил видеть дворец и небо над ним у своих ног.