Только на секунду доктор отпустил шляпу, и тотчас она помчалась над синим тротуаром, перескочила на оранжевую мостовую и, не соблюдая правил движения, понеслась вперед, задевая и обгоняя автомобили.
Доктор погладил свою блестящую макушку, обрамленную вьющимися короткими волосами, и, глядя вслед улетевшей шляпе, сказал:
— Пускай она сгорит теперь на острове Аренида, куда ее доставит ветер.
— Как же вы пойдете домой без шляпы? — воскликнула Марина.
— А я не пойду, я останусь в лаборатории. Я должен быть при профессоре.
— Доктор, что вы! Кто же на это согласится?
— Вот это меня нисколько не интересует. Я нашел для себя занятие, и с меня совершенно достаточно того, что правительство согласилось вручить мне заботу о здоровье профессора Кленова.
Доктор стал подниматься по лестнице на галерейный тротуар узкого переулочка. Вдали виднелись белые корпуса института и ажурный мостик, переброшенный к нему через улицу.
Вскоре они вошли во двор института. Белые стены проглядывали сквозь сетку зелени.
На аллее показалась угловатая фигура с растопыренными локтями. Седые волосы развевались по ветру.
— А вот и мой профессор Дон-Кихот!.. Здравствуйте, почтеннейший! К вам прибыл ваш верный оруженосец Санчо Панса, чтобы теперь не отходить от вас больше ни на шаг.
Профессор был серьезен.
— Здравствуйте, почтеннейший. Право, рад вас видеть, но именно сегодня вряд ли вам удается не отойти от меня ни на шаг.
— Ничего подобного! Именно сегодня я не отпущу вас ни на минуту.
— М-да!.. Может быть, вы избавите меня от необходимости спорить на эту тему?
— Профессор, — вмешалась Марина, — а если доктор прав?
— Что, Марина Сергеевна, подразумеваете вы под этим, осмелюсь узнать?
— Я хочу еще раз просить вас, Иван Алексеевич, позволить мне провести этот опыт одной.
— Что? — Профессор вытянул шею и посмотрел по-ястребиному. — Вы, кажется, изволили сойти с ума? Разве вам непонятна опасность, с которой связано проведение задуманного вами опыта?
— Я понимаю это. Но, может быть, именно поэтому… одному из нас, то есть вам, лучше не принимать участия в опыте, не подвергать себя опасности, — произнесла Марина, подыскивая слова.
Разговаривая, все трое подошли к зданию, где помещалась лаборатория Марины.
— Марина Сергеевна, — сказал профессор сухо, — мне не хочется снова возвращаться к спору, на который нами затрачен не один день. Каждый час, осмелюсь напомнить об этом, может стоить тысяч и тысяч человеческих жизней. Веру в успех теряют даже выдающиеся люди. Надо решиться: или опыт провожу я, как мне уже приходилось настаивать, или мы проведем его вместе под моим руководством.
— Вот именно вместе! — вмешался доктор. — Мы проведем этот опыт втроем.
— То есть как это «втроем»? Не расслышал или не понял? — склонил голову Кленов.
— Очень просто, втроем: вы, профессор, ваш ассистент и я, доктор, к вам приставленный. Вы не смеете подвергать себя опасности в моем отсутствии.
Профессор в изумлении уставился на доктора. Ветер вытянул в сторону его длинную бороду. Покачав головой, он вошел в вестибюль. Уже давно он понял, что спорить с доктором бесполезно.
В коридоре им встретился академик, директор института. Профессор подошел к нему:
— Итак, решено, Николай Лаврентьевич: мы с Мариной Сергеевной проведем опыт… — Он пожевал челюстями. — Теперь, Николай Лаврентьевич, вот о чем: направление работы для всех восемнадцати лабораторий мною дано. М-да!.. — Профессор задумчиво погладил бороду.
— Если заменитель найдут уже после нас или Матросов привезет радий-дельта, сверхпроводники покрывайте с исключительной тщательностью. М-да!.. Вы уж сами за этим последите. Вот-с… Словом, я полагаю, что наш возможный… м-да… уход с работы не повлияет на ее результаты. Кажется, все. Дайте я вас поцелую, дорогой Николай Лаврентьевич. Продолжайте свои работы! У вас огромная будущность…
У самых дверей лаборатории Садовской профессор обнял директора, потом обернулся к доктору:
— Исаак Моисеевич, дайте я вас обниму. Вы, может быть, думаете, что я вас не люблю? Ничего подобного!
— Виноват, — сказал доктор и оттащил директора в сторону. — Я извиняюсь, товарищ директор, скажите: с этим экспериментом связана смертельная опасность?
— Да, — сказал тихо академик. — При неострожности или ошибке грозит смерть, но это единственный шанс. Мы долго не решались на этот опыт, но…