Ещё хорошо, что сейчас лето, а не зима, когда туры сбиваются в стада, чтоб завести потомство. По слухам, их коровы почти так же опасны, как и быки. И поди отгони одно животное от стада! Трудная задача!
— Я никогда не видела тура. Не приходилось, — сказала Аштия.
— Это здоровенные бычары, в холке выше, чем взрослый мужчина, необычайно сильные и живучие. Такого можно истыкать копьями, а он всё равно будет нестись вперёд и затопчет охотника. И магию против них применять бессмысленно, разве что магию масштабного действия, но такая явно не годится для охоты.
— Любопытно. — Аше казалась мне вызывающе спокойной. Впрочем, её прошлое много раз предлагало ей проблемы куда более серьёзные, чем какой-то дикий бык. Да и вряд ли она смотрит на охоту государя как на что-то из ряда вон выходящее. Другое дело я с моим равнодушием к этому аристократическому развлечению — ничего, кроме проблемы, я тут не вижу.
Но тем не менее поднялся в седло и направился следом за Аштией и другими свитскими. Лес был ясный — по такому одно удовольствие гулять, и тур может пройти здесь, почти нигде не ободрав бока. Солнце пронизывало кроны и ткало в воздухе самый сложный и самый искусный в мире узор, настоящее живое кружево, которое можно было вдохнуть — и представить себя частью этого мира, такого уравновешенного и умиротворённого, что здесь не хотелось даже двигаться. Просто стоять и смотреть.
Низменность быстро закончилась, лес плавно вскарабкался на холм и ещё больше поредел, зато деревья окрепли, раздались, привольно развернули кроны. Стали заметны люди, мелькавшие то тут, то там. Вокруг хватало гвардейцев, хотя надо было уметь смотреть, чтоб заметить их. Да, они не спешат приблизиться — видно, что вкус и предпочтения государя учитываются всеми. Спешившись, я заторопился за Аштией, но к прогалине, где злился готовый к бою тур, вышел, когда на неё уже вступил государь.
Зверь потихоньку подходил к той стадии бешенства, за которой ему уже будет безразлично, на кого кидаться. Пока он, благодушный сытый красавец, предпочитал отойти в сторону от существ, внушавших ему беспокойство запахами железа, одежды, необычной еды… Да чего угодно того, с чем животное пока ещё не сталкивалось или сталкивалось не самым приятным образом! Но так продолжится лишь до тех пор, пока он не увидит подходящий для атаки объект…
Впрочем, он уже его увидел. Государь, мягко, будто охотящийся зверь, выступил на поляну, и в тот же миг между деревьями встали люди, я — один из них. Никто не переступал той условной черты, которая отделяла импровизированное поле боя — обширную прогалину, дававшую простор и человеку, и дикому зверю.
Уж не знаю, какими были русские туры, на которых охотились наши князья, но этот имперский образчик впечатлял. Мощное подтянутое тело могло, наверное, поспорить размерами с телом крупного пластуна. Только этот передвигался, как положено, по земле, способен был, я подозреваю, развивать хорошую скорость и врезаться в человека с силой мчащейся машины.
В общем, шутить с туром нельзя. Я понадеялся, что император это понимает.
Он легко перебирал в руках подобие копья с очень большим, длинным навершием. Здесь такое оружие называли «палец вышивальщицы», если официозно, или «пилка» — в просторечии. Весит прилично, но правитель, кажется, манипулировал им с лёгкостью, как принадлежностью для письма. Зачем только им залихватски вертеть? Свою крутость демонстрировать? Животное не оценит. Или его величество примеривается, как было бы удобнее?
Тур фыркал и покачивал рогами — даже я, плохо разбирающийся в повадках зверей, догадался, что он вот-вот кинется в атаку. Я ревниво следил за каждым движением государя — да-а, не скажешь, что ему уже то ли под семьдесят, то ли за семьдесят. Пластика у него не юношеская, конечно, но и до старика ему далеко. И, пожалуй, с туром справится, теперь я начинаю в это верить.
Бык сдвинулся с места так легко, словно не нёс в себе почти тонну живого веса. Я только сморгнул — и вот он уже не перетаптывается на другом краю прогалины, а несётся на его величество. Правитель тоже начал действовать в один миг, без подготовки. Он бросился вперёд, будто всерьёз собирался таранить тура. Я уже ждал этого столкновения и, пожалуй, даже готов был поверить, что человек, хоть и с примесью демонической крови в жилах, способен остановить и отшвырнуть такую махину.
Даже в неприметной, скромной одежде он не смахивал на рядового обывателя. Широкоплечий, рослый, мощный, он, кажется, всем собой олицетворял свою собственную власть. И дело тут не в росте или плечах. Просто он таков, что каждый увидит в нём правителя. Может, он просто врос в свой статус, проникся и пропитался им настолько, что уже ни в каком ином положении непредставим. А может, всегда таким был.