— Это отвратительная идея. Просто ужасная!
— Положись на нас, ладно? — Сокол улыбнулся Стриго, который вцепился в его одежду. — Ты отлично справился, малыш. Спасибо. Я горжусь тобой.
Людей становилось всё больше и больше. Они, обозлённые заточением, шли по лестнице и бросались с воплями на полураздетых стражников, выбегающих на шум из казарм. Сокол, дождавшись, когда основная масса выберется из тюрьмы, достал из полузакрытого ящика сумку и оружие, принадлежащее не только ему, но и Делеану и Медее. Всё же сражаться без мечей и кинжалов со стражниками, худо-бедно облачёнными в броню, — было делом гиблым. И неважно, что их нынешнее главное преимущество — это внезапность. Она не спасёт, когда враги оклемаются.
Моментально поднявшаяся тревога оглушала. Сокол держался рядом со спутниками, те в свою очередь не отходили от него ни на шаг. Они собственными руками устроили маленький переворот, и им нельзя было снова потеряться.
Выход был близко, но и до него пришлось добираться боем.
Люди в главном зале смешались, и уже было не разобрать, кто кого бил. Кажется, заключённые начали нападать друг на друга просто из жажды лёгкой крови.
Сокол отбил меч и резанул человека по ногам, следующему он всадил клинок между глаз. Медея, более милосердная к страже, старалась не причинять им вреда и оберегать оуви. Делеан же, как и Сокол, был беспощаден к врагам и не испытывал никаких мук совести, когда резал незащищённые глотки.
Неподготовленность стражи к нападению спасала освобождённых от смерти. Конечно, слабые погибали, но так происходило всегда, таков был закон мира, в котором правили сильнейшие.
Сокол и Делеан, прикрывая отступающих Медею и Стриго, убили совместными усилиями более тринадцати человек, прежде чем выбрались на улицу. Некоторые заключённые, следовавшие за ними по пятам, были тоже в шаге от свободы, но стражники, отчаянно борющиеся с преступниками, из последних сил били их в спины.
Медея, с ужасом застыв от того, что они натворили, готова была разрыдаться. Побег превратился в кровавое безумство — и виноваты в этом были лишь они. Столько несчастных погибло из-за недопонимания, из-за её нелепого предложения выпить. Почему она не проконтролировала себя? Что с ней было не так?
Её равнодушно толкали преступники, убийцы и негодяи, а она стояла и не могла пошевелиться.
— Медея, не тормози!
Сокол взял её за руку и потащил в жилой район, к ещё не подозревающим и празднующим Фестиваль Ночи людям, чтобы среди них затеряться.
Им надо было стать обычными жителями, а потом уйти из города, пока его не успели закрыть. Им нельзя было забывать про первостепенную цель, про тётю и миссию Делеана, но Медея боялась.
Она неотрывно смотрела на Сокола, подгонявшего её и Стриго, на Делеана, и впервые за всё совместное приключение видела в них монстров.
Глава 16. Рассвет
— Вы оба ненормальные!
— Медея…
— Как ты мог, Сокол? Они же были ни в чём не виноваты!
— Нам пришлось ради вас. Они нападали, а мы защищались.
— Не надо нами прикрываться! Защищаться можно иначе. А вы их убивали… Жестоко и без капли сострадания! Почему ты не понимаешь, Сокол? Неужели дух затуманил твоё сознание?!
— Нет, вовсе нет!
— Тогда почему ты не видишь то, что вижу я? Вы… вы были чудовищами, испытывающими удовольствие от смертей. Я ничего не говорила, когда мы убивали разбойников и тех, кто представлял реальную угрозу для нас и для всего населения, но стражники… Они просто исполняли свои обязанности. Мы были их обязанностью! Это всё было ошибкой… глупой ошибкой!
Медея закрыла лицо руками. Ей было тяжело принять произошедшее. Воспоминания вновь и вновь прокручивались в её голове, и кровь в них, принадлежащая уже мертвецам, каплями попадала ей на щёки, на волосы, на одежду. Но она только сглатывала вязкую слюну и скорее бежала к выходу — к немыслимому спасению своей погрязшей в грехах душе.
Оно не стоило того. Всё, что они сделали, теряло всякий смысл. Сокол и Делеан были монстрами, однако и сама Лиднер не предприняла ничего, чтобы исправить ситуацию. Она загнала команду в эту тюрьму и была связана с гибелью людей не меньше их. Она была главной причиной. Не Сокол, который вечно встревал в неприятности. Не Стриго, теряющийся из-за своего неуёмного любопытства. Не Делеан, относящийся с пренебрежением к человеческой жизни. Только она, Медея, посмевшая расслабиться лишь на минутку.
Они покинули город вовремя. Суматоха только-только началась, жители Френши в панике бросались в дома, а Фестиваль Ночи, не успев получить логическую развязку, быстро свернули.