— Что ж… теперь я верю, — проговорила Цирцея, удовлетворённая тем, что добилась от Адъяра правды. — Значит, Тонитрус был иллюзией?
— Да. Они же подохли вместе с теми, кто их создал, — Мавор, борясь с сильным желанием закурить, сплюнул. — Гадкие духи.
— У тебя тоже была иллюзия?
— Я морально подготовился к этому, — он указал на старую избушку. — Вот наша цель.
— Ведьма?
— Ага. Она единственная поехавшая, кто сумел здесь освоиться. Лидер сказал мне, что Ведьма — как сорока, любящая собирать всякие блестящие безделушки. Не думаешь, что у неё есть какой-то артефакт, способный спасать её от иллюзий?
— Если таковой у неё и имеется, то после нас он перекочует в руки Лидеру.
Мавор, одобряя такой подход, усмехнулся. Он излишне радостно хлопнул в ладоши и виновато глянул на Вигу.
— Ты прости, что уронил тебя в… ну, в грязь. Я не специально, но у тебя глаза побелели и закатились. Я запаниковал и-и…
— Не извиняйся, — она сторонилась Мавора, чтобы своим видом не показывать ему, как была благодарна. — Я намереваюсь быстро разобраться с этим заданием и вернуться в столицу. Потом обязательно принять душ. Но перед этим я выскажу этому говнюку всё, что о нём думаю.
— Смело, но рисково.
— Он ничего мне не сделает.
— Ну… да.
— Тогда мой риск будет оправдан.
— Но…
Цирцея направилась в сторону завалившейся набок избушки, а Мавор, присвистнув, засеменил за ней следом.
Вига не хотела думать обо всём произошедшем, тем более о «спасении», когда Адъяр прикоснулся к ней и вывел из… того состояния. Она верила, что разобралась бы со всем сама. Иллюзия была правдоподобной, спору нет, но если Мавор сумел укротить Болото, то чем она была хуже, верно? Помучилась бы, но выжила — иного выбора нет.
И никакой помощник ей был не нужен. Определённо.
Эффектно отворив дверь ногой, Цирцея сразу же заметила старую женщину, сидевшую напротив камина и вязавшую платок. Вига, не дожидаясь, пока Ведьма повернётся к ним и закричит, одним ловким взмахом руки усыпила её.
Мавор довольно похлопал. Цирцея убийственно на него посмотрела, и он, испугавшись за свою шкуру, утихомирился.
— Забирай амулеты, от которых идёт особая энергетика, — Вига аккуратно схватила женщину, скептично оглядела её пёстрый наряд и отстранилась. — Я возьму их, а ты будешь тащить её. Она должна рассказать Лидеру, где артефакт.
— Снова ты поручаешь мне такие сложные задачи… Я бы лучше тащил тебя!
— Мавор, — хмуро позвала его Цирцея, — ускоряйся. У нас и без тебя мало времени.
И правда. Вига мечтала покинуть Болото и забыть его, как страшный сон, потому что она не привыкла незаконно врываться в дома и похищать людей, пускай и натворивших, по словам Лидера, немало плохого.
Ей была близка дипломатия, а не насилие, и Лидер прекрасно знал об этом. Но он проигнорировал её нелюбовь, ведь он не мог поручить эту миссию кому-то другому. Он доверял ей, и потому Цирцее, несмотря ни на что, пришлось согласиться.
Она надеялась, что они сразу же отпустят бедную женщину, как только узнают, где та спрятала артефакт, иначе чем они будут отличаться от монстров, с которыми поклялись разбираться?
Что Сокол ненавидел больше всего — это просыпаться. Тем более просыпаться от какого-то звука, разрушающего надежды на «хорошо поспать до обеда».
Он медленно разлепил один глаз. Засмотрелся на потолок и снова уснул.
Буквально через полчаса Сокол почувствовал, как рука, собственная, чтоб его, рука! — взяла и ударила его по лицу. После такого наглого и беспардонного, тут уж без вопросов, предательства не только волей-неволей проснёшься, но и со скоростью света поднимешься. Не в случае Сокола, конечно.
Хватит валяться, как грязное животное. Поднимай свою задницу!
Наёмник устало вздохнул, перевалился на другой бок и без рвения сел на кровать.
— В следующий раз можно сказать и «пожалуйста».
В следующий раз я завладею твоим телом, а ты станешь никчёмным наблюдателем. Тогда я перебью всех твоих…
— О нет-нет, давай без этих злых речей. Мне такой ужас снился, что я не готов терпеть ещё и тебя. Ты понял? Думаю, да.
Жалкий человечишка, как ты смеешь?
— О Сущий, тебя можно как-то заткнуть? Я не хочу слушать тебя целыми днями напролёт. Мне хватает Медеи с её неопределённостью.
Ахерон злобно зашипел и попытался вновь завладеть человеческой конечностью, но вышло это, мягко говоря, плохо. Сокол победоносно засмеялся и в насмешку помахал этой же рукой перед своим лицом.