— Ха! Пошёл ты. Можешь сколько угодно пытаться — я тебе не позволю.
Рано или поздно любое хрупкое сознание ломается под гнётом более сильного. Когда это случится, то смеяться буду я в твоём теле, а не ты.
— В твоих фантазиях? Обязательно.
Сокол довольно потянулся, встал на ноги и почесал поджарый живот. Его бело-жёлтая рубашка была мятой и явно нуждалась в замене или как минимум в стирке, но он научился не обращать внимания на такие незначительные мелочи. На самом деле, ему никогда не было дела до своей неопрятной одежды.
Будь чистоплотный Орёл здесь, то он бы как следует его отругал и привёл бы сотню аргументов в пользу того, как важно за собой следить.
— Сокол, твою мать, ты что, помер там?!
Дверь отворилась так же внезапно, как и раздался крик. Сокол заспанный, с запутанными тёмно-русыми волосами, вьющимися в стороны, стоял в одной расстёгнутой рубашке и глядел прямо на ворвавшуюся в его комнату Лиднер, у которой зрачки пропали в карих, почерневших от злости глазах. Он панически пискнул что-то нечленораздельное, не нашёл позы лучше и присел на корточки.
— Что за… Какой кошмар! — Медея спрятала нос в длинном вороте короткой и непомерно узкой, как решил Сокол, куртке. — Ты, Сущий, вообще с водой не дружишь?!
— Между прочим…
— Я не хочу ничего слышать! Нет. Хватит с меня этого!
За спиной Медеи показался смущённый оуви. Его ушки, покрытые перьями, прижались к голове.
— Мой… с-спаситель…
Стриго не сумел договорить свою умную мысль, поскольку, как и Медея, спрятал клюв в маленьких ладошках.
— Почему вчера этой вони не было? Ты что, специально прикалываешься надо мной, да?
— Поспешу напомнить…
— Я тебе не давала слова!
— Но…
— Сегодня же мы найдём баню и ты, — Медея направила указательный палец на растерянного Сокола, — помоешься как цивилизованный человек. Твои мозги уяснили это?
— Попрошу минуточку внимания! — Сокол, скрестив руки на груди, недовольно посмотрел на раскрасневшуюся от возмущения Лиднер. — Учитывая, что ты закончила со своей пафосной речью, я напомню, что я привык работать в одиночку и всё, что ты от меня требуешь, это ни что иное, как…
На улице раздался пронзительный крик. И Сокол, и Медея, и Стриго, мигом забыв про всю разворачивающуюся драму, удивленно бросились к зашторенному окну.
Крик повторился, и героическая душа Лиднер не могла так просто этим пренебречь.
— Живо собирайся, — сказала она Соколу. — Мы вместе с оуви пойдём на площадь.
— У меня есть…
— Именно, у него есть имя.
Медея, уже не дожидаясь того, что ей скажут, побежала в свою комнату за оставленным рюкзаком.
Сокол убито глянул на взгрустнувшего Стриго.
— Не расстраивайся. Она снова встала не с той ноги. Догоняй её быстрее, чтобы она на тебя не наехала.
Оуви послушно кивнул и исчез в коридоре. Соколу понадобились все свои силы, чтобы как можно шустрее натянуть на себя злополучную одежду с проклятущими пуговицами и ремнями. Наспех пригладив волосы и придав им хоть какой-то цивильный вид, Сокол схватил свою сумку и рванул вниз.
Владелец, провожавший его взглядом, сочувственно вздохнул.
На площади собралась приличная толпа вокруг мечущейся женщины, падающей на колени возле каждого человека и истерично просящей о помощи. Люди, разумеется, брезгливо отходили назад, кто-то, видимо, находил это недостаточным и пинал женщину, из-за чего та падала на асфальт и царапала себе руки.
Можно было подумать, что она больна, причём серьёзно: на лицо были все признаки неадекватности. Стража, что самое интересное и вместе с тем печальное, стояла практически рядом и никак не реагировала — глумилась, как и публика, и кидалась дерзкими фразами.
Медея, растолкав попавшихся ей на пути зевак, схватила вновь упавшую и плачущую женщину и прижала, словно мать ребёнка, к себе. Погладив её по макушке, она с ненавистью подняла голову и оглядела присутствующих, которые так яро называли себя «людьми».
— И после этого вы, — начала она неожиданно громко и застала врасплох всех, даже подбежавшего оуви, — смеете спокойно ходить, обнимать любимых и воспитывать детей?!
Толпа неодобрительно загалдела.
— Вы — мусор, вот вы кто! Вы выставили бедного человека посмешищем, хотя ей нужна была всего лишь ваша помощь!
— Ха! Какая к духам помощь? Она же опасная истеричка!
Медея молниеносно нашла того, кто сказал этот бред.
— Я с превеликим удовольствием посмотрю в твои бесстыдные глаза, когда твоя жена попадёт в её ситуацию, — она насмешливо оскалилась. — Тогда узнаем, как ты будешь высказываться, урод.