— Туда, — Медея указала направо, и Сокол с оуви помчались за ней.
Место, где находилась Хигма, было огромным. Свободная территория, усеянная фунгу всевозможных размеров и цветов, напоминала форму шара. Попади в эту необъятную часть пещеры особо впечатлительный, то у него не только бы закружилась голова, но и закрутил бы живот. Стриго, относясь именно к категории «впечатлительных», спрятался в волосах человека.
Медея и Сокол тоже не остались равнодушными от увиденного — прямо посередине расположился приличных размеров жёлтый огр с устрашающими клыками, вокруг которого скакала маленькая девочка. На голове огра были заплетены короткие хвостики, смотрящиеся крайне комично.
Увидев гостей, он постарался через своё трагичное выражение передать послание о спасении.
— Вот это да, — присвистнул Сокол. — Удивительно…
— Хигма, — Медея с завидным спокойствием осторожно подкралась к веселящейся девочке и протянула ей ладонь. — Тебе нельзя быть здесь.
Хигма круто развернулась к новоприбывшим и посмотрела на них таким испепеляющим взглядом, что Медея по сравнению с ней нервно стояла в сторонке.
— Что значит нельзя?! Мне можно! Абсолютно всё! Вы не смеете мне запрещать. Никто не смеет в этом мире!
— Твоя мать переживает за тебя, Хигма, — нравоучительным тоном проговорила Лиднер.
— Мне плева-а-а-ать на неё! Возомнила себя главной… Ненавижу её! И вас ненавижу! Зачем вы пришли сюда?! Передайте ей, чтобы она проваливала вместе со своим тупым мужиком!
— Хигма…
— Ты что, глухая? Уходите отсюда! Я не хочу вас видеть! Я тут самая-самая, а не вы. Вы обязаны меня слушать!
Сокол заметил, как Медея нервно дёрнулась. Недолго думая, он поставил испуганного Стриго на камни, подошёл к Лиднер и улыбнулся девочке. Та движение доброй воли не оценила.
— Ты знаешь, что случается с теми, кто долго живёт с ограми? — он мельком глянул на огра, который, предчувствуя в свою сторону поток негатива, удручающе вздохнул. — Маленькие дети особенно подвержены их влиянию. Сначала у тебя начнётся недомогание, дальше — галлюцинации. Ты будешь видеть всякую гадость, а эта гадость будет давить на тебя и сводить с ума. Приятного мало.
— И что будет в конце? — соизволила спросить Хигма, скрестив руки на груди.
— Уро-о-од-д, — пророкотал огр и оскалился. — Б-будут ки-и-идат-ться к-камнями-и-и. Бо-ольно-о.
— Именно. Твоё тело изменится, и ты станешь изгоем. Ты не сможешь даже купить себе сладости. Тебя будут все бояться! — Медея легонько толкнула его, чтобы он прекратил пугать ребёнка. — Представляешь, какое некрасивое у тебя будет лицо? Перекошенное, с выпирающими зубами, с красными глазами… ух, жуть, да?
— Сокол, достаточно.
Хигма заметно задрожала, обняла себя и отрицательно замотала головой.
— Мамочки… я что, уже становлюсь монстром? У меня какой-то неправильный нос? Зубы? Нет-нет, я же… я… недолго здесь.
— Если ты пойдёшь с нами, то точно сможешь сохранить свою красоту.
— Мне почему-то плохо… — девочка упала и захныкала. — У меня всё кружится! Я вижу размыто! А ещё ноги болят!
Сокол опустился перед ней на колени и притянул к себе в объятия. Он ласково погладил её по голове и прошептал первое, что пришло ему на ум:
— Мама приготовила тебе вкусный пирог. Он ждёт тебя дома.
— С розочками?
— М-м… конечно. С большими и красивыми розочками.
— Тогда я хочу домой… Но только ради пирога!
— Сейчас тётя Медея даст тебе волшебное зелье, после которого ты проснёшься здоровой и сильной. Я же прав?
— Эм-м… да? — Лиднер, не привыкшая видеть Сокола настолько нормальным, встрепенулась и порыскала в рюкзаке настойку с эффектом снотворного. — Держи.
Сокол передал её Хигме, и та, выпив жидкость практически залпом, сделалась сонливой, а вскоре и вовсе заснула.
— Отличная актёрская игра, — он отсалютовал огру, сидевшему неподвижно.
— Я х-х-хотел её с-с-съе-есть, но он-на меня зам-мучила. До-о сме-ерти! Заб-берите её! З-заб-берите!
— Д-давайте уйдём, п-пожалуйста, — Стриго теперь прижимался к Медее, которая растерянно гладила его. — З-здесь атмосфера… очень п-плохая.
Сокол поудобнее подхватил безмятежно спавшую Хигму и произнёс:
— Согласен. Не будем пользоваться чужой благосклонностью и свалим отсюда побыстрее. Единогласное решение? Единогласное.
Он шёл впереди, а Медея и Стриго замыкали. Оуви, вдохновлённый поступком Сокола, не мог избавиться от ассоциации, что его спаситель был реальным воплощением добра.
— Моя дорогая Офе́лия, ты, должно быть, не до конца понимаешь ситуацию, в которой оказалась.