— Какая же ты мразь.
А ты со стороны выглядишь как минимум безумным, как максимум — опасным для всего человечества. Но я же молчу.
Сокол подумал удариться о дерево, чтобы заставить таким образом замолчать духа, но для этого пришлось бы пожертвовать своим здоровьем, что уже было не так хорошо.
— Пожалуйста.
Что «пожалуйста»?
— Я хочу знать правду.
А волшебное слово?
— Ты, твою… — Сокол злостно придавил траву. — Пожалуйста, скажи, что произошло между людьми и ниврами.
Я тут решил, что одним волшебным словом не обойтись. Это так не работает. За ответы нужно предлагать что-то взамен. Это как заключать договор, чтобы некто выполнил твоё величайшее желание.
— Ты сейчас издеваешься? И что ты, о всемогущий, хочешь?
Много чего. Как думаешь, что ты сможешь мне предложить?
— Я могу предложить тебе пойти в задницу, — Сокол выбрался из кустов и раздражённо потопал по дороге. — И ещё раз, чтобы ты там благополучно застрял.
Мне так обидно.
— Сам узнаю ответы, понял? Без твоей помощи.
Кажется, моё сердце не выдержит такого серьёзного удара.
Сокол хотел сказать что-то оскорбительное в сторону духа, например, что он был самым бесполезным созданием во всём Солфасе, но вовремя опомнился и перешёл на бег, чтобы догнать спутников.
К тому же бег его успокаивал.
А спокойствие сейчас ему было ой как необходимо, чтобы не разломать свой же череп о ближайшее дерево.
Мавор выпивал уже по подсчётам Цирцеи третью кружку вонючего эля, которым тот баловался регулярно, когда в жизни всё было или плохо, или наоборот — хорошо. Сейчас, по мнению Виги, было ни так и ни этак, и на непонимающий взгляд Цирцеи Мавор предпочитал улыбаться и отмахиваться.
Вига, как истинная аристократичная кровь, пила какую-то особо заморскую бурду, которую делали неясно где, но точно из лучших ингредиентов. Для Мавора она была ни о чём, потому что, во-первых, она не пробирала так, как эль, а во-вторых, она была ну слишком уж сладкой. Как водичка, в которую добавили целый стакан самого ядрёного сахара.
Цирцее это нравилось, и Адъяр не смел сказать ей ничего против. Это было её дело — пить то, что она хотела, и отчасти Вига была очень ему благодарна за его молчание.
— О! О-о! — Мавор сделал быстрый глоток и поставил кружку внушительных размеров недалеко от себя. — Я вспомнил прекраснейшую историю из детства.
— Да ну? Снова с той птицей?
— Что? Нет! Куда интереснее, — Адъяр хитро улыбнулся и откинулся на спинку стула. — Самый сок.
— И что же там было?
— В общем, дело было возле берега…
— Ты пытался утопиться?
— Или утопить… — Мавор сделал зловещую паузу, и Цирцея с недоумением уставилась на него. — Я шучу. Нет. Без потопления и утопления обошлось. Я хотел собрать для матери ожерелье. Я тогда мелким был, а моя семья, ну, не из богатых, поэтому я не мог просто пойти и купить украшение. Сама понимаешь. Красть мне совесть не позволяла, да и суровое отцовское воспитание тоже сказывалось, хотя в один момент серьёзно подумывал над этим.
— Сейчас это выходит грустная история, — скептично резюмировала Цирцея, выпивая немного из своего бокала.
— Меня потянуло на детали. Вечно ругаю себя за это. Постоянно как сболтну лишнего, так вообще кошмар… а. Ой. Вот снова, — Мавор легонько ударил себя по лбу. — Я искал раковины с жемчугом, но везде эти раковины были или поломаны, или без жемчуга. Ну я и решил зайти в воду. Нащупал пару интересных экземпляров, достаю, а там на меня пялят два огромных круглых глаза. Красные просто жуть. Любой бы сразу выкинул эту дрянь, а во мне любопытство проснулось. Попытался я коснуться, а она меня цап! — и всё. Я как закричал от неожиданности… а потом и от боли тоже, потому что эти… как их там… клешни ещё какой-то острой приблудой были оснащены, которые, конечно же, тоже впились в мою кожу. Я махал этой животиной, пытался даже о землю бить, а она ни в какую! Чтобы от неё избавиться, мне пришлось всего лишь опустить руку обратно в воду, но до этого я додумался не сразу.
Мавор грустно усмехнулся, снял перчатку и показал воочию свою правую ладонь, которую пересекали давно зажившие белые рубцы. Он повернул её внутренней стороной, чтобы продемонстрировать средний палец, который украшал широкий красный шрам, смотревшийся даже спустя столько лет неприятно.
— Жемчуг я так и не нашёл, но он уже был и не нужен… А воду с тех пор предпочитаю обходить. Спокойнее на берегу.