- Не говори так!
Алиса разрыдалась неожиданно даже для самой себя, не говоря уже о собеседнике. Она осела на мостовую и ревела в голос, забыв обо всем – об опасности, о возможности быть обнаруженной, о невольном свидетеле ее слабости. А тот растерялся, застыл истуканом, глядя на всхлипывающую и скулящую у его ног девчонку.
- Эй, ну ты чего? – придя в себя, он опустился на брусчатку рядом с ней. Его голос звучал растерянно и участливо. И тут он догадался: - Недавно осиротела?
Алиса смогла только кивнуть.
Парень вздохнул и внезапно прижал ее к своей груди так, чтобы она смогла уткнуться ему в плечо.
Он ничего не говорил, только неловко гладил ее по спине, по волосам и печально смотрел куда-то за ее плечо – возможно, вспоминал, как сам остался без родителей.
Долго, правда, он не выдержал. Принялся что-то успокаивающе приговаривать, но Алиса не слышала слов. Она высвободилась, размазывая по щекам слезы. После того, как самообладание вернулось, стало невыносимо стыдно за себя.
- А как ты догадался, что я...? Разве в интернате живут только сироты? – спросила она, чтобы сказать хоть что-нибудь.
- Нет, но зачем тем, кого отправили туда учиться, сбегать и блуждать по улицам среди ночи, да еще и в самых злополучных районах города?
- Разве здесь такой уж злополучный район?
- Здесь – нет, но вот там, где ты шлепнулась – да.
- Так это ты смеялся из того заброшенного дома! – догадалась Алиса. – А затем бежал за мной всю дорогу? Зачем?
Парень предпочел оставить вопрос без ответа, зато притворно возмутился:
- Он не заброшенный! Это наш дом, мы живем там.
- Он выглядит так, будто там уже давно никто не живет.
- Здесь еще после первого мятежа много таких домов, особенно на северной окраине. Там и горцы, и сассенахи повоевали на славу.
- А ты на чьей стороне?
- Из них-то? А какая разница? Инверари ни те, ни другие не тронут. Город держит нейтралитет, так кому он помешает? А подавать и те, и другие будут, если что. Ну, вот победили англичане, и чего? Победили да ушли отсюда. Мы как были лоулендерами, так и остались. Ничего ведь не изменилось. Ну что, идем?
Он спросил это совсем без перехода или паузы, так что Алиса даже не сразу поняла, о чем это он.
- Куда?
- Ну, куда-куда. Домой. К нам. Или ты собралась ночь на улице провести? Сейчас, знаешь ли, не июль, холодно. Околеешь еще, а мне потом угрызениями совести мучайся.
Глава 4. Картежники
Джок сидел на полу в сыром каменном мешке и тоскливо разглядывал свою коленку, ковыряя пальцем пыльную кладку. Было очень голодно и скучно. За те шесть дней, что он провел здесь, его кормили всего четыре раза – и то ломтем хлеба, брошенным сквозь прутья решетки в двери камеры. Ладно хоть вода с потолка капала, Джок подставил туда забытую кем-то когда-то деревянную плошку, и теперь мог хотя бы не мучиться жаждой. Откуда просачивается вода, он старался не думать. Если он правильно улавливал направление, когда его везли в закрытой полицейской повозке, то темница находится недалеко от ручья на окраине города, и это обнадеживало. Да и на вкус вода относительно нормальная, стоком не отдает.
В животе заурчало. Последние два дня его забывали кормить. Стражник вообще перестал появляться в подземелье. Это судя по звукам. Потому что заглянуть в маленькое зарешеченное окошко в двери Джок мог только подтянувшись на руках за прутья. А до такого же маленького окошка на улицу Джок вообще не доставал. Больно уж высоко – под самым потолком, а потолки в этом каземате – будь здоров. Не то, что в прошлый раз.
Скучно невыносимо. Прежде, чем затолкать сюда, отобрали все – даже туфли. Хотя вот уж их-то совсем не жалко, давно уже просились на помойку. Впрочем, именно оттуда они к Джоку и попали. Но с тех пор их состояние заметно ухудшилось – пятки совсем стерлись, а подошвы напоминали решето. Да и жали ужасно. Джок пошевелил пальцами на босых ногах – они закоченели от холода, и их следовало как можно чаще разминать.
Все шесть дней Джока преследовала только одна мысль – на кой черт ему сдался тот кошель?! Он и сам не мог этого понять. Он ведь наперсточник, а не карманник. Аккуратно воровать у него никогда не получалось. Да и было бы ради чего рисковать – кошель оказался почти пуст. А вот мужик, у которого он его... кгхм... изъял, - не так уж и мертвецки пьян, как казалось. Даром, что в луже лежал. И силищи ему не занимать – при воспоминании об этом Джок машинально потер запястье, с которого только недавно сошел синюшный отпечаток мужицкой ладони.