Но с чего бы ему вдруг захотеть оказать феям помощь? Он ведь никогда не отличался добротой.
Мать-Голубка набрала в грудь воздуха.
— Найди королеву Ри и Бек, — попросила она Приллу. — Приведи их ко мне.
Прилла кивнула и бросилась прочь, перемежая бег краткими полётами. Мать-
Голубка закрыла глаза и задумалась.
Прилла была на полпути к Приюту Фей, когда ей встретилась Бек — она, прихрамывая, направлялась в сторону морского берега. Прилла показала ей, в каком направлении идти к Матери-Голубке, и побежала дальше.
Вскоре она обнаружила королеву Ри и Динь. Последняя прикладывала кусок льда к шишке на лбу. Королевскую тиару сдул и унёс ветер, но Прилла узнала королеву по её горделивой осанке, по посадке головы и пронзительному взгляду.
Ри и Динь примостились на ветке как раз над разрушенным яйцом. Почерневшая скорлупа развалилась на три части. В самом большом куске застряло немного золы. Это было всё, что осталось от яйца.
— С Матерью-Голубкой, должно быть, что-то случилось. Она сама ни за что бы не покинула яйцо, — произнесла Динь.
— Разведчики ищут, только кто знает…
Обе они представили себе те ужасы, которые могли постигнуть Мать-Голубку.
Прилла принялась карабкаться на боярышник.
— Если даже с ней всё в порядке, — сказала Динь, — то, увидев яйцо, она заболеет.
Прилла наконец долезла до них и присела в реверансе, приветствуя королеву и не
зная, что у фей на острове это не принято. Она рассказала им про Мать-Голубку.
Все трое поспешили на берег. Там Бек, вся в слезах, гладила Голубкины перышки. Королева Ри тоже расплакалась, а следом и Динь не смогла сдержать слёз.
Прилла, которая уже выплакалась до того, стала думать: может быть, у неё есть талант разбираться с последствиями урагана?
— Тебе больно? — спросила Ри.
— Не очень, — шёпотом отозвалась Мать-Голубка. Бек-то знала, что та испытывает почти невыносимую боль.
— Перья не будут линять, — прошептала Мать-Голубка. — Я слишком слаба.
У Ри тут же мелькнула мысль: «Значит, не будет и фейской пыльцы. Никакого волшебства, никакой защиты от ястребов, никакой безопасности!»
— Я бы поправилась, — сказала Мать-Голубка, — если бы яйцо… Если бы мы смогли возродить его, если бы оно снова оказалось со мной.
«Но оно разбилось и сгорело», — подумала Прилла. А Динь сказала себе: «Я чинила кастрюльки, повреждённые ещё и посильнее».
— Возродить? Но как? — спросила Бек.
— Это будет нелегко, — превозмогая боль, ответила ей Мать-Голубка.
Ей было трудно говорить. И когда она замолчала, королева Ри велела Прилле, Бек и Динь пойти и прислать к ней сюда, на берег, всех-всех фей.
Мать-Голубка прошептала:
— Не уходи, побудь со мной, Динь. Ри, — продолжала она шёпотом, обращаясь к королеве, — я уверена, на острове кроме меня есть и другие раненые птицы и звери. Пошли Бек им на помощь.
Бек шагнула к Голубке, не желая покидать её.
— Бек… — Мать-Голубка протяжно и печально заворковала. Бек почувствовала, что Голубка её любит. Но почему же она тогда отсылает её от себя?
— Мы обе плачем, Бек, — сказала Мать-Голубка. — Мы только будем без конца расстраивать друг друга.
Она догадывалась, что, если Бек останется, её сердце может не выдержать.
Бек кивнула, соглашаясь. И всё-таки ей очень не хотелось уходить. Динь подёргала себя за чёлочку. Она понятия не имела, как ухаживать за раненой птицей.
«Я постараюсь изо всех сил», — подумала она.
Бек и Прилла, оставив Ри и Динь с Голубкой, отправились на поиски других фей. Пока они шли, небо прояснилось и взошло солнце. Пиратский корабль вернулся в бухту. Выброшенная на берег русалка потихонечку поползла к воде. И звери, и неуклюжики на острове начали ощущать утрату яйца. Медведь, умудрившийся проспать страшный ураган, проснулся и почувствовал, что у него, как у старика, не гнётся колено. Капитан Крюк решил побриться, глянул в зеркало и обнаружил в своих смоляных локонах массу седых волос.
Питер Пэн проснулся на лугу, куда его забросил ураган, и с ужасом понял, что у него выпал молочный зуб — тот валялся рядом на траве. Это был первый молочный зуб, который он потерял. А ведь вчера зуб даже не качался!
Феи собирались медленно-медленно, потому что не могли летать. Некоторые из них были перебинтованы. Кое-кто хромал. Один из воробьиных человечков ослеп. Двух фей не хватало. Одну ветром сдуло в море, и одна ночью скончалась, потому что кто-то из неуклюжиков на Большой земле сказал, что не верит, будто феи существуют.