Гоэта задумчиво пожевала губу — старая привычка — и тем же путем вернулась к крыльцу.
— Взламывай! — приказала она слуге и отмела робкие возражения фразой: — Именем Королевского прокурора.
Да, именно так. Если Эллина жена Брагоньера, то тоже наделена властью. Супруги — единое целое перед лицом богов.
Гоэта попробовала на вкус: королевская прокурорша. Словосочетание звучало весомо, сладко. От него пахло властью. Вот и кучер, тяжко вздыхая и бормоча про проблемы с городской стражей и владельцем дома, отправился выполнять приказ. Наверное, в прошлой жизни, а, может, и на прошлой службе он зарабатывал на жизнь взломом, во всяком случае с замком справился быстро. Эллина поблагодарила кивком и, достав дамский кинжал — еще одна привычка прошлого: никогда не выходить без оружия, — смело шагнула в полумрак прихожей. Вместе с ней туда ворвался свежий сентябрьский воздух.
Да, непохоже, чтобы господин Женд кого-то принимал. Дверь, определенно, сегодня не отворяли, иначе откуда такой спертый воздух?
Оставив слугу дежурить в дверях, Эллина смело шагнула в приемную. Вроде, все осталось на своих местах, только вот помощницы доктора действительно нет. Куда она запропастилась?
Гоэта подошла к конторке и, перегнувшись, бросила взгляд на журнал записей. Он отсутствовал. Эллина нахмурилась. Складывалось впечатление, будто работать врач не собирался. Ну да, поэтому и не отперли дверь.
Взгляд гоэта скользнул по приемной, по копии диплома и многочисленным благодарственным письмам в рамочках, и случайно остановился на фикусе. Хороший, зеленый, только сухой. Между тем, Эллина помнила, помощница врача заботилась о цветах, не только поливала, но и опрыскивала. Странно!
Перехватив кинжал так, чтобы в случае необходимости быстро нанести удар, гоэта открыла конторку и прошла на место помощницы.
Вот и журнал — валяется на полу.
Разлетелись рецепты.
Эллина присела на корточки и, радуясь тому, что надела перчатки, потянула за кончик закладки. Страницы журнала зашелестели, явив список пациентов на сегодня. Гоэта обнаружила среди них и свое имя. Ну да, время верное. Тогда?..
Женщина осторожно поднялась и прислушалась. Тишина, только долетает шум улицы через раскрытую дверь.
Набравшись храбрости, Эллина бочком протиснулась в кабинет господина Женда. Она уже поняла, его помощницу что-то напугало, раз она сбежала. Кстати, как? Видимо, через заднюю дверь.
Гоэта не сразу привыкла к темноте. Она слепила после веселых лучиков солнца, проникавших через окна приемной. Наконец Эллина проморгалась и сделала шаг вперед, чтобы застыть.
Шорох!
А потом всхлип.
Гоэта нахмурилась и, поколебавшись, спросила:
— Кто здесь?
Ответом стал тяжкий вздох.
Не на шутку перепугавшись, Эллина позвала кучера. Тот попросил госпожу выйти и обождать снаружи. Гоэта заартачилась и осталась стоять на пороге.
Вспыхнул свет и осветил кабинет врача. В глаза тут же бросился сильный беспорядок. Клочья бумаги валялись на полу, хрустели под ногами колбы, путались под ногами папки и книги. Складывалось впечатление, будто содержимое шкафов безжалостно вывалили и безнадежно испортили.
Эллина принюхалась. Запах горелой бумаги. И точно — на столе грудилась кучка пепла в медицинской ванночке.
Однако самое главное открытие ожидало впереди. Кучер ненароком отодвинул стул, и на старые справочники рухнули ноги в отполированных до блеска ботинках. Владелец кабинета с разожженной головой валялся под столом.
Гоэта проявила чудеса стойкости. Она не закричала, лишь зажала рот ладонью. Чего не скажешь о третьем живом существе в комнате. Оно выдало себя, громко всхлипнув. Кучер отдернул тяжелую портьеру, готовый убить злодея, но им оказалась скорчившаяся дрожащая помощница господина Женда.
— Эт… это не я! — запинаясь, пробормотала она.
Огромные, как блюдца, глаза в страхе взирали на кучера. Блондинка была так бледно, словно из ее тела выпустили всю кровь. Эллина даже засомневалась, уж не ранена ли она. Нет, на девушке не оказалось ни царапины.
Гоэта отправила слугу за стаканом воды, а сама присела рядом с бедняжкой. Ту колотила крупная дрожь.
— Что здесь произошло? — Эллина старалась говорить ласково, медленно.
Она спиной ощущала присутствие покойника и понимала, стоит только заикнуться мужу, запрет. Еще и благовидный предлог придумает: для беременных вредно. Только вот "интересное положение" никто не подтверждал. С другой стороны, Брагоньеру сказать придется, как и сообщить властям. Все-таки убийство. Только вот руки чесались помочь правосудию, а раз оно гордое, придется обождать со стражей, допросить девушку и повозиться с заклинаниями. В хаосе кабинета наверняка найдутся нужные предметы, может, даже лаверика. Тогда Эллина сможет предъявить следователю что-то, кроме скупых показаний. Может, даже местожительство убийцы.
Как же гоэта соскучилась по работе! Наверное, смешно мечтать о тряске в седле и кислом эле в дрянных тавернах на тракте, но Эллина мечтала. Снова хотелось стать нужной, глотнуть свободы и сменить платье на рубашку и брюки. Брагоньер же требовал вечной женственности, тихих семейных занятий и полностью изолировал жену от любых волнений.
Помощница врача молчала. Пришлось влить в нее второй стакан воды и капельку спиртного — таковое нашлось в шкафу и, к счастью, не пострадало при убийстве, чтобы она заговорила.
— Я… я ничего не видела. — Блондинка часто вздрагивала и испуганно косилась на ноги трупа. Пришлось попросить кучера загородить беднягу. — Пришла на работу, а тут тихо. Ну, я позвала, взяла журнал и…
Девушка замолчала и уткнулась в сложенные ладони.
Эллина вновь пожевала губу.
Выходит, господина Женда убили до начала приемного дня. Только вот что врач делал в рабочем кабинете ночью? Нужно бы проверить, давно ли он умер, но сначала свидетельница. Судя по ее состоянию, говорить она долго не сможет, вновь накатит истерика. Гоэта знала методы следствия и сомневалась, будто запугивания или хлесткий тон мужа пробудят в девушке желание общаться. Скорее, она еще больше замкнется в себе.
— Давайте по порядку, — поколебавшись, Эллина подняла стул для посетителей и устроилась против собеседницы. Та так и не поднялась с корточек, любые попытки увести несчастную в другое место или предложить сесть, терпели неудачу. — Во сколько вы пришли?
Не первая ведь гоэта в списке, отчего другие пациенты не запаниковали? Или подергали дверь, решили, врач легкомысленно проспал и ушли? Глупости! Люди с репутацией господина Женда так не поступают, ясно ведь, что-то случилось. И дело даже не в борьбе за клиентов, тут покойный мог выбирать, диктовать условия, а в страсти врача к деньгам. Ради них он бы не отменил прием без уважительной причины. Эллина догадывалась, ее срочная запись влетела Сорейским в круглую сумму.
Помощница задумалась. Страх на лице временно сменила растерянность.
— В девять, — наконец изрекла она и кивнула: — Да, в девять. Господин Женд приходит к десяти, но нужно кое-что подготовить, анализы проверить, истории болезней подобрать. Я как раз за ними пошла, когда…
Девушка шумно всхлипнула.
Опять неувязка. Может, Эллина и не следователь, но выводы делать умеет. Раз журнал валялся на полу в приемной, то помощница перепугалась до того, как вошла в кабинет работодателя.