— Добро пожаловать в Новый Орлеан, мисс Клео! — воскликнула она. Ее жест и открытая улыбка свидетельствовали о том, что ее радушие было искренним.
— Мейзи была моей нянькой, когда я рос в Вирджинии, — объяснил Иван Клео по-французски.
Мейзи, улыбаясь, кивала. Она покачивала руками, словно у нее был ребенок, давая понять, что она понимает, о чем ей говорит Иван. Но Коко не была уверена в том, означает ли этот жест, что она когда-то качала Ивана, или же намекала им на семя Ивана, зароненное у нее в чреве. Через раскрытую дверь на кухню Коко мельком увидела темнокожую женщину в жарком чаду. Она была хрупкой, с мрачным выражением на лице.
— Добрый день, Берта, — крикнул Иван, обращаясь к ней, продолжая говорить на французском. — Это — мадемуазель Клео, она приехала навестить твою хозяйку.
— Добрый день, — резко ответила она. Схватив длинную деревянную лопату, она, повернувшись к печи, начала переворачивать булки хлеба.
— Пошли, — сказала Мейзи. Минуя кухню, они вышли во двор. Он, казалось, весь пылал от ярких соцветий увивших его ползучих растений. В дальнем углу стоял небольшой покосившийся домик.
За кухней лестница вела на балкон. Мейзи повела своих гостей по потрескивающим под ее тяжестью ступенькам. Двери нескольких комнат выходили на галерею, и Мейзи проводила Клео в одну из них. Она была похожа на те спальни, в которых последние две ночи провели они с Иваном. В ней стояла широкая задрапированная кровать, шкаф, стол и стулья. Это была очень миленькая, стерильно чистая комната, а ее стеклянные двери открывались на балкон. Были еще деревянные ставни, которые можно было закрывать на ночь.
— Здесь ты будешь спать, — сказал Иван Клео. — Я буду жить в соседней комнате. Если тебе понадобится Мейзи, то она будет или на кухне, или в своей комнате. Она расположена на верхней лестничной площадке.
— А где спит Берта? — поинтересовалась Клео.
Иван, который в эту минуту вышел на балкон, указал ей на сарайчик в глубине двора.
— Комната Берты находится вон в том домике, в котором спят все слуги. Она — рабыня Мейзи.
— Рабыня Мейзи?
— Мейзи — свободная негритянка. Я привез ее с собой из Вирджинии, но даровал ей свободу, так как она не хотела покидать город и ехать за границу.
Эта идея пришла в голову Элизабет. Она не терпела фамильярности со стороны Мейзи, которую та себе позволяла, так как заботилась о нем, Иване, с детства. Теперь он рассчитывал на враждебные отношения между этими двумя женщинами, а также на привязанность своей старой няньки, что могло, конечно, помочь ему сохранить тайну своей новой любви.
— Я дал ей денег, чтобы приобрести кое-какую собственность и купить женщину-рабыню, искусную повариху. Когда я оказываюсь в городе по делам, Мейзи предоставляет мне свободную комнату.
Коко посмотрела на него с нескрываемым удивлением. Как же мало она знала об этом человеке, которого так сильно, всей душой с такой страстью любила, что готова была выцарапать ему глаза, когда он доводил ее до белого каления, как это произошло, например, сегодня?
— Если тебе что-нибудь потребуется, скажи об этом слугам, а они передадут мне, — сказала Мейзи Клео. Иван перевел. — А теперь мне пора возвращаться в лавку.
— Я сейчас спущусь, — сказал Иван. Мейзи оставила их наедине.
Они тут же бросились в объятия друг друга.
— От твоих поцелуев хмелеешь, как от бренди, — прошептал Иван. — Они меня пьянят, и мне все больше хочется. Я никогда не насытюсь тобой, Клео. — Он провел рукой по ее талии, по бедрам. — Нужно найти тебе портниху, дорогая. Ты слишком красива, чтобы "щеголять" в поношенных дешевых хлопчатобумажных платьях.
Они провели весь этот теплый вечер, занимаясь любовью, и делали это спокойно, лениво и размеренно, уютно устроившись в кровати под противомоскитной сеткой. Когда они проснулись, комнату окутывали сумерки.
— У меня еще есть дела, — сказал ей Иван. — Мне нужно уйти на несколько часов.
Войдя к себе в комнату, он позвал слугу. Клео, — она уже начинала привыкать к своему новому имени, — лежала в сладкой неге, прислушиваясь к всплескам воды в ванной через разделявшую их комнаты стену.
Он вернулся, чтобы поцеловать ее на прощание, и посоветовал побольше отдыхать. Вскоре после его ухода Мейзи принесла ей немудреный ужин. Исходившая от нее теплота успокаивала Коко, хотя она и не понимала языка этой негритянки, а хлеб был просто восхитительным.
Клео не думала, что сможет заснуть в чужой комнате, когда рядом не было обнимающего Ивана, но возбуждение последних дней утомило, и она без задних ног проспала всю ночь.