Сейчас, когда Синди призналась себе, что влюблена, все в Томасе восхищало ее: и сильное тело, и завитки черных волос на шее, и прямой нос. К его облику она добавляла свои впечатления. Поглядывая время от времени на Томаса, девушка надеялась, что он этого не заметит.
— Как привыкаете к новому дому? — заговорил Райс. — Не жалеете?
Люсинда ела и отвечала на его вопросы, уговаривая себя, что главная ее проблема — она сама. Сейчас девушка чувствовала себя с ним легко, что, впрочем, неудивительно: Томас обладал редким даром внимательного слушателя.
Почему он сегодня такой милый и обаятельный? — постоянно вертелось в голове у Люсинды, но она старательно отгоняла назойливую мысль.
— Вы изучили меня досконально, — сказала Синди, отодвигая тарелку. — Выяснили мое прошлое, настоящее и, благодаря папе, еще какие-то подробности.
— Да, — согласился Томас.
— Ну что ж, давайте займемся делами, Оставьте посуду в мойке, я ее потом уберу.
Гость кивнул. Они принялись за бумаги: Люсинда расшифровывала стенограммы, намечала, чем займется в первую очередь, когда вернется на службу. Проработав около часа, босс наконец отложил документы, откинулся на стуле и объявил:
— Вообще-то собственно и пришел сообщить вам, что я уезжаю недели на три.
— А, тогда понятно. — Девушка не понимала, обрадовало ее это известие или огорчило.
— Но я буду звонить каждый день. Вам придется управляться одной. Справитесь?
— А как вы сами считаете? Томас задумчиво посмотрел на нее.
— Я не сомневаюсь. — И странно улыбнулся, отчего у девушки побежали по коже мурашки. — Я, наверное, приятно удивлю вас: признаюсь, я ошибался на ваш счет. И хотя и первые впечатления меня не обманывали, думаю, ваша работа выше всех похвал.
— Слышу ли я голос пришедшего с повинной? — спросила Синди, и Томас засмеялся.
— Я, пожалуй, оставлю вопрос без ответа. Райс поднялся, и Люсинда решила, что он намеревается попрощаться. Но, оказалось, босс пошел на кухню и принес кофе.
— Спасибо. — Девушка удивилась. — Никогда не предполагала, что вы такой хозяйственный: ужин, кофе…
— Ну, кофе-то я могу сварить, — ответил .Томас, усаживаясь и приглаживая волосы, — Я даже относительно прилично готовлю.
— Видимо, вам приходилось часто этим заниматься, когда вы учились, — заметила хозяйка.
— И раньше тоже. Моя мать сильно болела. Мне приходилось вести домашние дела, а готовиться к экзаменам ночами. Я научился пылесосить и одновременно проверять статистические отчеты.
Девушка засмеялась, мимоходом подумав, как может один и тот же человек быть столь властным, агрессивным боссом и одновременно остроумным собеседником.
— Наверное, вам жилось нелегко? — спросила она.
— Я быстро научился обходиться без посторонней помощи. — Томас пожал плечами. — Наука неплохая.
Вот мы и вернулись к тому, с чего начинали, подумала Люсинда. К критике.
— Не думаю, что кто-нибудь станет спорить, — проговорила она. — Тем более, увидев, какого успеха вы добились.
— Успех — вещь неоднозначная, — проговорил Томас и задержал на девушке взгляд чуть дольше, чем следовало. — Успех, к сожалению, вызывает подозрение. Чем больше денег, тем уже круг людей, которым можно доверять. Да вы и сами, наверное, замечали.
— Нет, — ответила Люсинда, подумав.
— Потому что вы жили в мире, далеком от реальной действительности.
— Я его не выбирала, — заметила девушка. Ей не хотелось нарушать теплую атмосферу, установившуюся между ними.
Синди встала, чтобы размять затекшие ноги и отнести на кухню чашки, и уже наклонилась, начав собирать посуду, но Томас удержал ее руку.
— Вам опасно много ходить, — очень мягко проговорил он.
У Люсинды бешено заколотилось сердце. Она почувствовала, как знакомое волнение охватило ее, но старалась смотреть на Райса спокойно.
— М-моя нога уже почти не б-болит, — заикаясь, пробормотала девушка.
Томас нежно притянул ее к себе и усадил на диван рядом.
— Позвольте мне взглянуть, — попросил он, и Люсинда почувствовала легкую панику.
— Да так, небольшой синяк, — запротестовала она.
Томас осторожно положил ее ногу к себе на колено и отодвинул подол длинной юбки, чтобы осмотреть лодыжку. И тут девушка почувствовала себя страшно смущенной, как дама времен королевы Виктории, раздевшаяся на публике. Почему он так ведет себя? Она вспомнила холодные, презрительные слова, брошенные Райсом, когда он впервые появился здесь, и попыталась убрать ногу, но тот ее держал крепко.
— Итак? — Он поднял голову, и Люсинде пришлось напрячься, чтобы вспомнить — он спрашивал о том, как случилось несчастье.
— Я споткнулась о зонт, — ответила она.
— Ну вот. — Снова склонившись над лодыжкой, Томас очень бережно погладил ее.
— Что вы делаете? — Девушка не узнала собственный голос, какой-то испуганный писк.
Райс не обратил внимания.
— Что сказал доктор? — заботливо спросил он.
— Завтра будет лучше, а послезавтра — заживет.
— Очень хорошо. — Босс улыбнулся чуть насмешливо, и Люсинда наконец поняла, что именно смущает ее: Томас соблазняет ее!
От неожиданного открытия она лишилась дара речи. Чувствуя откровенный взгляд, скользящий по ее фигуре, Синди совершенно растерялась. Прежде, когда Томас смотрел в ее сторону, что случалось довольно редко, она понимала, что глубоко безразлична ему. Правда, особой тоски она не испытывала. В тот памятный вечер она бросилась в объятия Томаса с наивностью абсолютно неопытной девушки. Теперь же столкнулась со сложной игрой настоящего вожделения. Она отшатнулась.
Совершенно сбитая с толку, Люсинда опять попыталась убрать ногу и услышала низкий голос:
— Мне уйти?
Наступило молчание. Нечастые капли дождя, попадающие на оконное стекло, казалось, выбивали барабанную дробь. Часы на каминной полке тикали, словно бомба с заведенным механизмом. И для того, чтобы нарушить невыносимую тишину, Люсинда, не придумав ничего лучшего, спросила:
— Который час?
Томас посмотрел на Синди с легкой иронией.
— Время уходить или оставаться. Что выбираете?
— Я не понимаю, что происходит, — ровным голосом сказала Люсинда. — Когда вы приходили в прошлый раз…
— Вы слишком много выпили… — закончил фразу Томас, но девушка чувствовала, он что-то недоговаривает.
Синди наконец опустила ногу на пол и замерла в странном оцепенении. Она так остро ощущала его присутствие, что едва дышала. Волосы закрывали ее лицо, чему она, впрочем, только радовалась — меньше всего Люсинде хотелось встретиться с ним взглядом.
— Почему вы на меня не смотрите? — Райс убрал пряди с ее лица, и девушка подняла глаза.
Она попробовала беззаботно рассмеяться, но раздались какие-то придушенные звуки. Очень глупо!
— Боюсь, я чего-то не понимаю, — прошептала Синди.
— Бывает, — пробормотал Томас, но истинный смысл слов опять ускользнул от нее. — Вы боитесь?
Девушка не ответила.
— Итак, Люсинда Блэр, вы хотите меня?
Глава пятая
Люсинда не была столь наивной, чтобы не понять, что происходит. Однако, когда слова прозвучали и Томас посмотрел блестящими глазами, здравые мысли вылетели у нее из головы.
— Ч-что? — протянула она удивленно.
Но Райс не стал повторять, лишь по-прежнему глядел не отрываясь на девушку. Кровь застучала у нее в висках, и Люсинда испугалась, что потеряет сознание.
— А как же Реджина? — слабым голосом спросила она.
Томас невесело усмехнулся:
— Мы решили, что следует все обдумать.
— То есть расстаетесь с ней? Но почему?
— Почему люди расстаются? — ответил Томас как-то терпеливо, будто они уходили в сторону от важного вопроса.
— Но вы же так подходите друг другу. — Люсинда хмурилась, пытаясь понять, почему Райс не желает обсуждать эту тему.