Все. Пора сматываться из этого «Горного утеса». Только попить чего-нибудь. Он зашел в сумрачный бар, присел к стойке на высокий стул, сказал бармену:
– Попить чего-нибудь.
Бармен, кавказец, но прекрасно разбирающийся в тонкостях русского языка, дружелюбно переспросил:
– Попит или выпит? Э?
– Выпить, – сказал Неделин.
Бармен что-то сделал под стойкой, и перед Неделиным оказался граненый стакан с коричневатой жидкостью.
– Напиток! – сказал бармен. – Пят рублей.
Неделин достал из плавок пятерку, сунул бармену, отхлебнул напитка, сморщился: это оказался дрянной портвейн. Второй глоток дался уже легче, в голове приятно заволокло. Неделин допил стакан и хотел выйти, но в коридоре послышались смятенные голоса, топот ног. В бар вбежали паренек и владелец бумажника. Неделин посмотрел на них прямо и открыто.
– Проиграли? – спросил он владельца бумажника.
– Ты был сейчас в бильярдной?
– Да, а что?
Обворованный оглядел Неделина.
– В чем дело? – улыбаясь, спросил Неделин.
– А ну встань!
– Прашу бэз никаких бэзобразий! – предупредил бармен.
– Чудак… – Неделин встал. Деньги в плавках были незаметны, бумажник обязательно обнаружил бы себя.
– Ты ничего не видел? – спросил обворованный.
– Где?
– А может, в коридоре выронили? – подал голос паренек. – Или в бассейне?
– В бассейне? – повернулся к нему обворованный. – Ты вот что, Миша. Побудь с ним, чтобы никуда не уходил. А я пойду посмотрю.
– Ладно.
Паренек, стесняясь, сел в уголке и сделал вид, что не глядит на Неделина. Через пару минут Неделин пошел к выходу. Паренек поднялся.
– Вам нельзя, – сказал он.
– Чего нельзя? – улыбнулся Неделин.
– Подождите немного. Вы, конечно, ни при чем, но нужно подождать.
– Ничего не понимаю! – сказал Неделин. – Оставь меня в покое, мальчик!
Он шел по коридору к выходу из здания, а паренек поспевал следом и говорил:
– А вы в каком номере живете? А вы куда? Надо подождать, вы слышите? Вы куда?
– Купаться.
– Вам нельзя.
– Это почему же?
– Вам нельзя! – Паренек ухватил его за руку, когда Неделин уже открывал дверь. Неделин ударил его по руке, тот ойкнул.
– Отстань, щенок! – сказал Неделин. Ему жалко стало безусого паренька, глаза которого наполнились слезами боли и обиды. Но паренек не отставал, шел за ним по аллее, ведущей к морю.
– Вы промокнете, – говорил он. (Опять начал накрапывать дождь.)
Неделин шел берегом.
Неделин поднял камень.
– Убью же дурака.
– Вы отдайте деньги и идите, – сказал паренек. – Вас же все равно поймают. А я скажу, что нашел деньги в коридоре, и он успокоится. А так он заявит, и вас найдут.
Неделин кинул камень, промахнулся. Впрочем, он и не собирался попасть, он хотел лишь попугать.
Некоторое время шли молча, преследователь не отставал.
– Сейчас отойдем, – не оборачиваясь, сказал Неделин, – и я тебя пришибу. Иди домой, пацан. Иди, я сказал.
– Отдай деньги. Стой! Стой, говорю!
Неделин обернулся и увидел в руках паренька камень. Злобно вскрикнув, он бросился на него, тот опустил поднятую руку, но тут же опомнился, хотел защититься – и не успел. Неделин сшиб его на землю, вцепился, стал в бешенстве рвать на нем рубашку, тискать и мять его. Парень обхватил его руки, они стали кататься по гальке и скоро оказались в воде, волны небольшого прибоя то и дело накрывали их с головой, был момент, когда Неделин чуть не захлебнулся, в ярости насел на паренька, подмял под себя, держал его голову под водой. Отпустил.
Тело безжизненно шевелилось в воде. Неделин схватил его под мышки, вытащил на берег. Глаза паренька были закрыты, лицо посинело. Неделин бил его по щекам, разводил и сводил руки, не зная толком, как делать искусственное дыхание. Вспомнил: нажимать на грудь. Начал действовать. Изо рта паренька наконец хлынула вода, потом его вырвало, он застонал и открыл глаза.
– Дышишь? – спросил Неделин.
Паренек кивнул.
– Жив?
Паренек кивнул.
Неделин немного посидел возле него. Тот лежал, обессиленный, но вот приподнялся, сел, покачиваясь, туманно глядя красными глазами.
– Отдыхай, – похлопал его по спине Неделин. – А я пойду. До свидания, мальчик. Не сердись.
ГЛАВА 18
Под вечер, успев дважды промокнуть и высохнуть, он подошел к обрывистому месту, которое нельзя было миновать берегом, только через территорию очередного пансионата, стоявшего в глубине старого парка, и само здание было старым, в духе пятидесятых или даже тридцатых годов – с порталом, с финтифлюшками всякими. На здании значилось: «Тюльпан». Донеслись запахи кухни. Должно быть, ужин скоро. Как есть хочется… Может, проникнуть в столовую? Народу много, легко смешаться. Но ведь столы, как это обычно бывает, все закреплены за отдыхающими… Что-нибудь придумаем…