Хотя помнила Ева и Ноа до этого в темной комнате. Потерянного, одинокого, жаждущего почувствовать что-то настоящее, не относящееся к мрачному прошлому.
У Евы было ощущение, будто она целует лунный свет. Невесомый, нежный, но в то же время неотвратимый, проникающий будто в поры кожи и ласкающий изнутри. Это было странно и не похоже на то, что обычно происходит при поцелуе с людьми. Больше ощущений. Как будто задействованы все чувства и еще немного сверху.
И всё-таки беспомощным Ноа не был даже тогда.
— Не думаю, что Марна оценит твои подвиги, — заметила Ева. — Она и на Делина вчера ругалась, что с его руками стоит пару дней полежать в постели.
— Ожоги ведь не сильные?
— Нет. Она выдала мазь, и Шан не отходит от брата.
— Хорошо, — кивнул Ноа. — Ты тоже присматривай за сестрой.
— В смысле?
Ноа жевал большой кусок яичницы, так что обеспокоенной Еве пришлось ждать. А потом еще немного, пока он разливал чай, без труда находя чашки. Ноа отлично чувствовал себя на кухне Марны. Как на своей собственной.
Не успев сесть, он съел еще немного и только после этого наконец-то пояснил:
— Тот кинжал, который схватила Лили. Фарналисский. Зачарованная штука, и магия выбрала именно ее.
— Для чего?
— Понятия не имею! Ничего опасного, это точно, но надо смотреть чары. Я могу, но… попозже.
— Когда ты сможешь сделать это, не корчась от боли, — проворчала Ева. — Иначе Марна не будет так благосклонна.
— Она и не сможет. Жидкое благословение можно использовать разок, но до второго приема должны пройти недели. Иначе может не подействовать или накопиться в организме слишком много.
Он говорил об этом беспечно, а Ева поежилась. И подумала, что стоит подняться к Лили и посмотреть тот кинжал. Сестра накануне казалась просто испуганной, но вдруг это оружие как-то еще повлияет?
Ноа интенсивно жевал. Потом, наконец, заявил:
— Мне нужен твой телефон.
— Зачем это?
— Наводить справки. А мой остался дома, куда я не могу вернуться. Тебе бы тоже не советовал уезжать. Если кинжал как-то повлияет на Лили, Марна сможет помочь.
Еве не нравились обе мысли. И то, что с ее сестрой что-то может случиться, и то, что надо отдать кому-то телефон. Она рассчитывала позвонить в редакцию.
— Мне надо выяснить, кто сейчас имеет вес, — пояснил Ноа. — Сколько осталось членов королевской семьи, кто теперь наследник. И заключить сделку, конечно же.
Даже сейчас он думал об «Убежище» и как его обезопасить.
— Делин наверняка в курсе…
— Делин с Шаном, нечего их трогать, — пожал плечами Ноа. Широко улыбнулся. — Я большой мальчик и могу разобраться сам.
— Постарайся при этом не умереть.
Ноа хрипло засмеялся и вскинул брови:
— А что, будешь скучать?
Он явно не ждал ответа и продолжил есть. У Евы не было аппетита, но из вежливости она взяла кусочек. К ее удивлению, то, что выглядело не очень-то красиво, оказалось весьма вкусно. Ноа явно заметил ее удивление и хмыкнул:
— Ты думала, я консервами питаюсь? Поэтому больше ничего не умею? Или фейри от солнечного света подзаряжаются?
Ева вздохнула. Она почти скучала по тому Ноа, которого видела вчера, он казался более… человечным. Понятным. Не скрывающимся за панцирем насмешки.
— Вот обязательно язвить? Ты хочешь, чтобы тебя все ненавидели?
— Да, — неожиданно ответил Ноа.
Ева даже моргнула. Она ну никак не ожидала подобного ответа. Ноа сжимал одной рукой кружку с чаем, а другой тер переносицу, как будто ему было не по себе. Ева только теперь поняла, что он как-то резко сник — может, поэтому ответил честно, обойдясь без сарказма.
— Так проще не привязываться, — пробормотал Ноа. — Всё равно все потом умирают или уходят.
Он пробормотал что-то вроде извинений и неловко вышел из-за стола, скользнул в сторону коридора, и Ева поняла, что ванная совсем рядом, потому что ей были слышны приглушенные звуки, с которыми Ноа оставлял в унитазе завтрак.
Потом долго шумела вода, так что Ева допила чай. Ноа и без того обладал очень бледной кожей, но теперь, когда вернулся, казался еще прозрачнее. Хвост спрятался под одеждой, волосы у лица потемнели от влаги. Он обхватил себя, как будто мерз.
— Ты права, я поторопился активничать, — вздохнул Ноа.
Он вяло попытался убрать со стола, но Ева отмахнулась:
— Я сама разберусь.
Возражать Ноа не стал. Ева спокойно помыла посуду и убрала остатки яичницы. Когда она заглянула в гостиную, то увидела, что Ноа уже спит, снова завернувшись на диване в одеяло. Помедлив, Ева всё-таки оставила рядом с ним телефон.
Ева успела подремать, прежде чем проснулась Лили. Она пришла в восторг и от дома Марны, который еще не видела, и от нарядов. Она тут же облачилась в черное бархатное платье на лямках с золотистым вышитым рисунком впереди, расчесала длинные светлые волосы и сама стала походить на фейри. Рядом с хрупкой сестрой Ева всегда чувствовала себя неуклюжей.
Кинжал Ева тоже рассмотрела, но ничего необычного не увидела. Изящная вещица, украшенная стилизованными розами. Лили пожала плечами и сказала, что могла бы прямо сейчас выбросить эту штуку. Ева посоветовала так не делать и с опаской убрала оружие. Потом снова придирчиво рассматривала сестру, как будто от связи с зачарованным оружием у той могли вырасти рога или копыта.
— Всё прекрасно, Ева! Не волнуйся.
Всё-таки позже Ева попросила Марну попросить какого-нибудь чароманта посмотреть. Правда, с удивлением поняла, что просит с опаской — Ноа она доверяла, а вот кому-то другому вовсе нет. С каких только пор она начала так доверять Ноа?
Весь день они провели с Марной, которая, кажется, обрадовалась компании. И подтвердила, что пока лучше не встречаться с людьми. Безусловно, Ноа наложил отличные чары, никто не смог отследить их машину и тем более вспомнить, что с ними были девушки. Но кинжал внушал Марне опасения.
Она выдала Еве старенький ноутбук, на котором можно поработать: редактор пришел в восторг, что вчера Ева побывала в центре заварушки и ждал статью к вечеру. Устроившись в уголке рабочей комнаты Марны, Ева стучала по клавишам, краем глаза с улыбкой наблюдая за старой фейри и сестрой.
Всю комнату заполняли манекены, платья разной степени готовности, какие-то куски ткани, оборки, тесемки и блестки. Над огромным столом Марны висели ящички, в которых обнаружились россыпи пуговиц, вобравших лунный свет, тонкие планки из китовьего уса для корсетов и многочисленные ремешки и застежки.
Лили пребывала в восторге. Она видела многие работы Марны, поэтому с удовольствием вспоминала какие-то коллекции и показы, охала, когда находила на манекене новое платье из тончайшего паучьего шелка и с энтузиазмом помогала Марне, даже если помощь заключалась в простой наметке или придержании ткани, пока та волной шла под швейную машинку. Которая, как была готова поклясться Ева, наверняка многослойно зачарована.
Марне внимание если и не льстило, то уж точно было приятно. Она улыбалась уголками губ, а в ее глазах плескалось тепло.
Ева как раз успела дописать статью и отправить, когда Марна предложила собраться в гостиной.
— Мальчики уже там.
— Откуда вы знаете? — распахнула глаза Лили.
— Этой мой дом. Я живу здесь достаточно давно, чтобы пустить корни. Я знаю всё, что тут происходит.
— И со всеми фейри так? — спросила Ева, когда они выходили из комнаты. — Ну, корни, близость к месту.
— Да. Поэтому для нас переезд воспринимается болезненно.
Остальные действительно сидели в гостиной. Делин и Шан на одном диване, Закутавшийся в одеяло Ноа напротив них — у него в руках светился телефон Евы, и тонкие эльфийские пальцы сноровисто скользили по экрану.