Новый барьер установили вокруг Дюнлока, и он мерцал силой. С помощью Эверильд Фендрель надеялся поддерживать чары сильными много недель, если нужно. Теперь и Террин встал на ноги, мог помочь. Проклятие Искажающей ведьмы не должно было работать, пока он был под барьером, так что Террину можно было доверять.
Фендрель помрачнел, обходя башню, глядя на пейзаж Водехрана. Мог ли он еще верить в Террина? Месяц назад он доверял Террину как своей правой руке. Но был ли Террин все еще верен делу Эвандера? Или милое лицо юной ведьмы вскружило ему голову?
Он невольно сжал кулак, боль пронзила предплечье. Дни назад Фендрель вонзил три шипа в плоть, чтобы подавить тень железом. Его темный дух Анафема поднялся до такой силы и власти в бою с Фантомной ведьмой, что он ощущал, как его душа ослабевает. Еще минута, и тень захватила бы его.
Он должен быть осторожным. Они все должны быть осторожными. Многое висело на волоске!
— Я положу этому конец, — прошептал он, клятву подхватил ветер и унес к водам озера. — Я положу всему конец.
Дверь скрипнула, привлекая его внимание. Фендрель обернулся, его брат поднялся на башню. Холодный ветер трепал плащ короля, раздувал алые складки. Гвардин укутался в плащ, подходя к Фендрелю, его ладони дрожали.
Он выглядел старо. Так себя ощущал и Фендрель. Король все еще был сильным, выглядел величаво, все еще был исполненным обещанием Богини. Но… старым.
— Их видно? — спросил король, поравнявшись с братом.
Фендрель покачал головой.
— Они должны прибыть на днях. Может, через часы. Я отправил гонца шесть дней назад. Они прибудут.
Гвардин молчал. Братья не смотрели друг на друга, глядели на северную дорогу, откуда и ожидали помощь.
— Мы должны убить ее, — сказал король. — Пока не поздно.
— Мы далеко зашли, — прорычал Фендрель. — Мы в безопасности.
— Как мы можем быть в безопасности? Как хоть что-то, что мы делали эти двадцать лет, может быть в безопасности, когда Герард знает?
Фендрель отмахнулся.
— Мы должны были рассказать ему. Ты не смог бы передать ему корону, не передав тайну. Хорошо, что он знает правду.
— И какая правда?
Фендрель не отвечал, вдыхал холодный воздух. А потом мрачно посмотрел на брата.
— Ты — Избранный король, — сказал он. — Ты отрубил голову Жуткой Одиль. Ты покончил с ее правлением. Ты привел этот народ из развалин к процветанию. Ты — исполнение пророчества, предсказанный герой. Это правда.
— Не вся правда, — ответил Гвардин, пронзая Фендреля взглядом, как мечом. — Ты знаешь, что мы — лжецы, Фендрель. Мы можем врать друг другу. Врать королевству. Врать моему сыну и каструму, захваченным тенями и ведьмам, даже Прибежищу. Но мы не можем врать Богине. Она знает.
— Воля Богини исполнена, — сказал Фендрель, хотя голос застрял в горле. — Настала Золотая эпоха.
— Если это так, — ответил Гвардин, — то это вопреки нашим поступкам.
Красный гнев поднялся в голове Фендреля, он редко ощущал такое, и этого не было много лет. Он ощутил силу своей тени, бьющейся с подавлением, с его волей. Если он не сохранит контроль, он проиграет полностью, потеряет душу. Он впился ногтями в ладони, вены на лбу проступили от усилий, чтобы подавить слова, которые он хотел бросить в брата.
Дверь скрипнула снова. Они вздрогнули и обернулись.
— Герард, — сказал король так, словно его застали за чем-то постыдным.
Принц появился на пороге, где его отец стоял минуты назад. Он был без плаща, просто в расстегнутой жилетке и выбившейся рубашке, но он не вздрогнул от холодного ветра. Он прошел к отцу и дяде, встал перед ними под серым низким небом.
— Почему вы арестовали Айлет? — осведомился он.
Фендрель ощутил взгляд брата на своем лице, но не повернулся к нему.
— Дела каструма, — кратко ответил он.
— Она спасла мою жизнь. Спасла твою жизнь и всех в Дюнлоке. Она — героиня, — Герард посмотрел на короля и обратно на венатора. Его лицо было бледным, как рассвет зимой, глаза сверкали, хоть и выглядели впавшими и покрасневшими. — И она — часть… паутины, которую вы сплели. Я не знаю, как. Я не могу понять связь. Но она — часть вашей тайны.
— Герард… — начал Гвардин, но Фендрель поднял руку, и король утих.
— Она знает? — осведомился Герард, глядя на Фендреля. — Она узнала правду о Жуткой Одиль? Она угрожала рассказать каструму? Нет… тогда ты не позвал бы каструм сюда.
Фендрель сделал лицо каменной маской.
Герард выругался, слова не подходили принцу.
— Если убьете ее, будете еще дальше от желаний Богини.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — сказал Гвардин.