Гордо выпрямившись, я откинула косу за плечо и смело зашагала вперед. Может, он и ведун, а я заклинательница. Ясна так сказала, а знахаркам здесь принято верить.
— И где же твой друг живет?
— На соседней улице.
— И о чем ты с ним говорить будешь?
— О чем нужно.
— Если тайна, так зачем меня взял? — не унималась я.
— Одному идти не хотелось?
— А, если люди чего подумают? — Арьяр остановился и с интересом на меня посмотрел, а я только продолжила: — Разве у вас принято, чтоб девка с неженатым мужиком по улицам в ночи шастала?
И удалось же мне наконец ведуна удивить. У Арьяра даже лицо вытянулось. Как будто сказать что-то хочет, а что и сам не знает.
— Ох, языкастая же ты, Вёльма, — только вымолвил он.
— Какая есть, — смело улыбнулась я. — Так зачем ты меня с собой взял?
— А вот пусть Ладимир тебе сам и расскажет. Не буду я в ваши колдовские дела лезть.
Ох, не нравится мне это. Раз уж Ясна меня разгадала, то этому ведуну и вовсе ничего не стоит. Только бы он ничего дурного не задумал. Обереги меня, Ларьян-батюшка, от людской подлости.
— Стало быть, не скажешь?
Арьяр только отрицательно помотал головой. Не скажет ведь, подлец!
— Ну, значит, увидимся мы с твоим дружком, а завтра я собираться стану и дальше в путь отправлюсь.
— И охота тебе одной идти в такую дальнюю дорогу? — как будто равнодушно спросил Арьяр. Так, что даже обидно стало.
— Охота — не охота, а придется идти.
— Твоя воля, Вёльма, только…осталась бы еще.
От его взгляда по мне как мурашки поползли. И боюсь же я все-таки этих ведунов. Смотрит, словно ножом режет, а я будто и рада.
— В Трайту мне нужно, Арьяр, — только и ответила. Да и что тут скажешь?
Подошли мы к дому Ладимира и даже входить не пришлось. Хозяин уж на завалинке сидел, нас поджидал.
— Припозднился ты, Арьяр. Я тебя еще до темноты ждал.
— Отчего не позже?
— Так я ж не вещун, чтоб точно знать.
На лице Ладимира, подсвеченном всполохами костра, вдруг отразилась неожиданно теплая улыбка. Он поднялся, пожал Арьяру руку, хлопнул его по плечу.
— Как охота?
— Удачной вышла, слава богам.
Ладимир кивнул в мою сторону.
— И лисицу рыжую с собой привел?
Я гордо выпрямилась и вздернула подбородок. Пусть знает, что не трогает меня ни взгляд нахальный, ни слова хлесткие, ни насмешка, на лице замершая.
— Ее приведешь! — отвечал Арьяр. — Коли сама не захочет, ни за что не уговоришь.
— А чего ж не пойти, если люди добрые зовут? — сказала, ничуть не смущаясь, да руками в бока уперлась.
Ладимир так со смеху и покатился.
— И где же ты тут доброго человека углядела? Сегодня днем думал, что укусишь со злости. Как думаешь, Арьяр, лисицы сейчас бешеные в наших краях водятся?
Ах он, злыдень пропащий! Змей подколодный! Да чтоб его упыри под землю утащили, да чтоб пчелы дикие искусали, да чтоб сотню лет ему сна спокойного не было!
Я обрушила на голову Ладимира все известные мне проклятия. Да только не в голос, а про себя. Мать в детстве учила, что нельзя перед обидчиком свою слабость казать. Вот я и держусь. Стою, улыбаюсь, будто дуреха наивная, а сама, знай, его крою, как только в голову придет.
Арьяр тоже молчал. Да и не просто молчал, а наблюдал, ждал, чем все закончится. Что я ему, гусляр, или, скоморох какой что ли?
— Ох, была б я перевертышем, — молвила спокойно, — как вы с дедом Жданом меня честили, от тебя и косточек не осталось.
— А и впрямь с тобой шутки плохи, — опять рассмеялся Ладимир. — Сама-то немочь бледная, а в обиду себя не дашь. Уважаю за то.
Вот уж и думай, что тут сказать. То ли обругал, то ли похвалил… Да только краска мне в лицо так и бросилась. Не от смущения, от злости.
— Да знаешь что, — начала было я, но Арьяр все разом оборвал:
— Хватит вам, языкастым, воду лить. Зачем звал нас, Ладимир?
Колдун тут же забыл обо мне и повернулся к товарищу своему.
— Садись, переговорим. Дело одно есть. Только твоей помощи спросить и могу. И ты садись, Вёльма, коли не брезгуешь.
Я недовольно фыркнула и уселась поодаль, да к костру поближе. Тут и потеплее, и Ладимира пропащего меньше видно.
— На днях мне сокол письмо принес, — уже серьезно заговорил Ладимир. — Из Трайты.