— А дочь мою уводить обманом можно?
— Криками тут не поможешь, Румяна. Стоян, ты знаешь, куда отряд двинулся?
— Говорили купцы, что в селе они стоят. Будто бы утром в Трайту отправятся.
— Ладно это — успеем. Вёльма, мы с тобой в село едем. А вы — следом за нами да потихоньку, чтоб не видел никто.
— Отчего ж это? Мою дочь увели, а я потихоньку?
— С воплями твоими мы Забаву так и не вернем.
— Дело говоришь, Стоян. Удержи ее, чтоб чего не испортила.
— Ладимир, а нам-то чего делать? — негромко спросила я.
Он хитро улыбнулся.
— А мы с тобой тоже люди княжьи. Помнишь письмецо от дядьки моего? Нас они точно слушать станут. Ты только наперед не лезь, дай мне сказать, а уж после…
— Что ж я совсем что ль дурная как эта? — легонько кивнула в сторону Румяны.
— Лишнего не ляпни да улыбайся чаще. Девок красивых все любят да слушают.
От слов его я чуть было не зарделась да вмиг себя остановила. Нельзя ладимировы речи слушать. Соврет — недорого возьмет. К тому ж слова его колдовские вовсе за чистую монету принимать нельзя. А там — кто ж его разберет. Вдруг и впрямь красивой кажусь?
Вскочили мы в седла. Мирка недовольно фыркнула. Я ласково потрепала ее гриву.
— Потерпи, ласточка, скоро отдохнем. Еще немножечко послужи мне — в долгу не останусь.
Лошадь, хоть и сердилась за долгий изнурительный переход, но все ж согласилась дать мне немного времени. Знает ведь, плутовка, что я ее не обделю. И овса, и лакомств всяких вдоволь получит. Не могу я зверей обманывать! Людей запросто, а зверя…Он же ведь все нутром чует, будто знает наперед. А люди, они все обдумывают, все чего-то примеряют — забыли, что удачу свою чуять надо, а не призывать упрямо.
— Как думаешь, сдюжим? — робко спросила Ладимира.
Тот плечами пожал.
— Сам не знаю, зачем в это ввязался. Да делать нечего — едем, лисица.
Солнышко уж совсем закатилось за холм, когда мы в село въехали. Отовсюду тут хлебом печеным пахло, разговоры людские да песни слышались, огни костров кругом горели. Стало быть купцы с товарцем своим знатно шуму понавели.
— Тихий вечер вам! — окликнул Ладимир старика, неспешно бредущего по улице. В руке его были поводья старой клячи, едва передвигающей ноги.
— Тихий вечер, — поднял голову прохожий, расправляя сведенные к переносице, кустистые брови. Окинул нас внимательным взглядом.
— Не скажешь ли, добрый человек, где у вас тут княжий отряд стоит? Нам купцы у дороги говорили, здесь они.
— Здесь, верно говорят. Только вот зачем вам они?
— В Трайту мы едем по грамоте государственной. Дороги-то лихие, сам понимаешь. Вот и думали напроситься к ним в попутчики.
— Ну, коли по княжьему зову, так стало быть возьмут. Там они, — старик указал в сторону длинного бревенчатого дома, — У Пересвета Кривого в корчме стали. Их немного-то — столько всего, — он показал раскрытую пятерню.
— Земной поклон тебе, — ответил Ладимир.
— Что ж, — закряхтел старик. — И девка с тобой в стольный град?
— Сестра моя.
— Ну, коль сестра…
Что-то мне в его словах не по нраву пришлось. Будто выведать что хотел, змей старый. И смотрел так будто разбойница я, будто ищут меня, чтоб в темницу бросить.
Ищут…от этой мысли по спине прошелся холодок. Вдруг отец с братьями меня ищут? Я-то, дура деревенская, совсем забыла про то. Езжу тут — налево и направо всем показываюсь…
Ох, беде быть, если ищут.
— Я первым захожу, а ты следом, поняла? Поняла, Вёльма?
— Да, — рассеянно проговорила. — Я следом…
Ладимир верно заметил, что со мной стряслось, только не сказал. После уж поговорим.
Корчма Пересвета Кривого темной и неприветливой была. Зашла я туда вслед за Ладимиром и вмиг меня бражным духом обдало — густым да въедливым. Таким, что обычно в волосах остается, да ткани все напитывает.
Освещенная тусклыми самодельными лучинами, корчма была полна народу. За столами сидели люди всех мастей — купцы, поселяне, скоморохи, проезжие. Стражники в красных плащах сидели в небольшой нише за широким столом, уставленным блюдами. Рядом с ними — девка-певунья и спутник ее гусляр. Девица ела, а парень наигрывал что-то разбитное и пел.
— Тихий вечер, добрые люди, — позвал нас мужик в грубом небеленом фартуке, с закатанными рукавами засаленной рубахи и короткой, ровно выстриженной бородой. — Нету мест у нас, разве что ужином накормим.
— Не нужно нам места, — ответил Ладимир. — Мы только за делом пришли.
— За каким таким делом? — нахмурился мужик.