— Ты Пересвет Кривой будешь? — растянулась в улыбке я. Благо, щека уже зажила от ясниного снадобья.
— Ну, я, — чуть ласковей проговорил он.
Я улыбнулась еще теплее и вышла вперед, загородив собой Ладимира.
— Вижу, у вас княжьи витязи сидят. У нас к ним разговор есть. Ты уж скажи, кто главный среди них, к кому обратиться можем.
Пересвет чуть осклабился.
— И чего ж это девке от княжьих людей надобно?
Я только руками развела:
— А тем, кто общее дело делает, всегда по пути.
Больше вопросов Пересвет не задавал — понял видать, с кем связался.
За столом сидели пятеро, как и говорил прохожий, в красных плащах. Трое молодые вовсе — вроде меня, а двое постарше. Один и совсем седой, с густыми длинными усами в дорогих добротных доспехах. Отчего знаю? Так брат мой у кузнеца в учениках был, ковал иной раз такие, а мне, любопытной, объяснял, чего да как.
— Вот к вам пожаловали, — объявил Пересвет, — подведя нас ближе. — Говорят, дело есть.
Все пятеро уставились на нас. Да так пристально, что аж душа моя в пятки убежала.
— Кто будете? — спросил седой.
— Меня Ладимиром звать, а это сестрица моя — Вёльма, — ответил за обоих колдун. — Мы в Трайту едем по грамоте княжьей. Проезжали мимо — узнали, что вы тут стоите. Решились в попутчики вам напроситься.
Седой смерил нас внимательным взглядом.
— А ну, давай свою грамоту сюда.
Читая бумагу, протянутую Ладимиром, он пожевал губами, отчего усы зашевелились. Я чуть не усмехнулась, сдержавшись вовремя.
— Чародей, значит? Из ведунов? — спросил седой.
— Чародей.
— А девка-то? — перевел глаза на меня. — Точно сестра? Или зазнобу с собой везешь?
— Сестра, — невозмутимо врал Ладимир. — Чародейка тоже. Только не обученная.
Я сразу же выпрямилась и сделала важное лицо. Чародейка же!
Седой только усмехнулся.
— Стало быть, в Доме Предсказаний совсем мужиков не стало, так девок берут? Иль за бабьи юбки прятаться решили?
Сидящие за столом загоготали и колючими, ядовитыми взглядами в меня уперлись.
— Так что ж теперь, что девка? — не выдержала я, перебив Ладимира. — Девка не человек что ли? Все бы вам мужиками над нами, девками, смеяться. Неужто ж чародеек не бывает?
За столом воцарилось молчание. На лицах стражей читалось полное недоумение, а Ладимир метнул в меня такой взгляд, что чуть было не сжег.
Воины переглянулись меж собой, а после еще громче расхохотались.
— Какова! — сквозь глухой смех, проговорил седой. — С такой сестрицей и чары не нужны, да и меч лишний.
Я густо-густо залилась краской и невольно назад отступила.
— Коль живыми нас твоя сестра отпустит, так возьмем с собой, — наконец проговорил он.
— Отпустит — куда денется, — мрачно протянул Ладимир.
— Раз отпустит — садитесь, — седой подождал, пока мы опустимся на край скамьи и спросил.
Я хотела было улыбнуться, но передумала. Покосилась с опаской на бехтерцы да рукояти мечей воинов и решила смолчать. Сколько помню — всегда язык острый мне не на руку был. Пора бы уж за зубами его придержать.
— Меня Далибором зовите. А это витязи мои — Данко, Деян, Мечеслав, Новак.
Воины легонько кивали, слыша свое имя, но говорить вперед старшего своего не смели. Слыхала я, что такой порядок во всей княжеской армии заведен — нельзя без приказа и шагу ступить. Оно и верно — служивым людям порядок нужен.
— Значит, в Трайту вместе пойдем, — проговорил Деян, едва ли моложе Далибора. — С нами верней доберетесь и лихие люди не тронут.
— А их и так не тронут, раз такая девка тут, — засмеялся Далибор, покручивая ус. — И чего ж тебя, красавица, в чародейки понесло? Авось бы замуж вышла.
Хотела я сказать, что от замужества бегу и что неужто другого пути девке нет, да не стала. Ладимир уж очень просил все дело не загубить.
— А чего ж не пойти коли дар есть? — только и ответила. — Не всем замуж идти. Вот теперь с вами до Трайты добраться и осталось.
Ладимир искоса посмотрел на Далибора, потом на меня и легонько тронул за локоть.
— Ехали мы к вам, — мгновенно поняла его, — И видели семью одну. Баба совсем обезумела. Говорит, дочку ее, девчонку молодую, увели. На вас, дурная, грешила. Мы с братом так им и ответили, мол, где ж то видано, чтоб княжьи люди девок крали.
Воины внимательно смотрели на меня. Лица их вдруг напряженными стали. Того и гляди прогонят.
— Говорила еще та баба, будто видела, как вы с ее дочкой у лавки любезничали, — знай, продолжаю, — Да разве ж после такого уводят? Нееет, говорю ей, не о том ты, не о том.