— Ельнийское? — подмигнул ему Ладимир.
— Ельнийское. Из Тарса, с самых южных окраин. Купцы заезжие привезли в дар.
— Так уж и в дар?
Велимир отпил из кубка и поднял глаза к потолку:
— Не совсем.
Ладимир взял кувшин и наполнил свой кубок:
— Хочешь, диковинного напитка отведать, лисица? Небось в Растопше такого не пробовала.
Я не ответила — только молча подвинула к нему свой кубок.
— А ты, перевертыш?
— Не надо ему, — мрачно отрезала я, скосив глаза на Осьмушу. — Мал еще. А запьянеет? Что ж его, волоком в Дом Предсказаний тащить?
Парень сразу же покраснел и надулся. Даже отодвинулся от меня.
— Не слушай ее, Осьмуша, — засмеялся Ладимир.
— Ну вот сам потом рассол ему и подноси, — фыркнула я.
Велимир наблюдал за нами и посмеивался:
— Не даешь им спуску, а, Вёльма?
— Так разве им волю дать можно? — не смутилась в ответ. Нисколько чародей меня не пугал.
— Вот правильно. Хоть ты их в узде и удержишь! Меня-то, видно, не послушают, — снова засмеялся. — Вижу, лисицей тебя мой племянничек кличет?
Я гордо выпрямилась и метнула в сторону Ладимира резкий взгляд.
— Кличет. Потешается надо мной.
— А ты, стало быть, не лисица? — прищурился молодой ведун.
Я только развела руками:
— А разве ж похожа? Может, хвост или морду острую у меня увидел? С самого Подлесья прозвище это ношу!
— Разве ж станут добрые люди врать? — бесхитростно спросил Ладимир.
— Да…
— Будет-будет, — махнул рукой Велимир.
Даже Осьмуша едва не рассмеялся, глядя на нас. А, может, вино ельнийское, что он пил, в голову ударило?
— Вижу, не сладить с тобой, Вёльма, — Велимир. — Сразу видно, — он переглянулся с Ладимиром, — лисица огненная!
Все трое моих спутников разом рассмеялись, а я только густо покраснела и пожелала им скорейшей встречи со всей нечистью, которую только знаю.
— Ну, посмеялись и будет, — решительно поднялся с места Ладимир. — Идите спать. Завтра с восьмым ударом колокола к Дом Предсказаний пойдем.
До комнаты, где я спать должна, меня провожала Хельга. Молчаливая и строгая северянка без слов открыла передо мной дверь и впустила первой.
Я вошла, быстро осмотрелась и поблагодарила женщину.
Хельга снова промолчала и от свечи зажгла маленькую лучину на столе. Посмотрев на ее рукав, освещенный огнем, я заметила странные знаки, вышитые красными нитками.
— Если что-то будет нужно, зови, — ровно проговорила Хельга и собралась уходить.
— Погоди, — остановила я.
Северянка вопросительно выгнула брови.
— Что за знаки чудные на твоей одежде?
Хельга будто вздрогнула от нежданного вопроса. В глазах мелькнул какой-то испуг и тут же погас, не желая показываться чужому взору.
— Это руны северного народа, — кратко ответила она. — Они берегут меня от злых сил.
— Можно посмотреть? — осторожно спросила я.
Северянка молча протянула руку.
Коснувшись ткани свободного рукава, я расправила его на ладони и, склонившись, стала внимательно разглядывать необычные знаки. Хельга терпеливо ждала.
— Это знаки твоих богов?
— Да.
— И они хранят тебя на чужой земле?
Хельга убрала руку и поправила рукав.
— Боги хранят везде, если твердо веришь в них, — в каждом слове женщины слышался иноземный выговор. — Тихой ночи.
Сказав это, она ушла.
Я опустилась на кровать, подивившись ее необычной мягкости.
Хельга с севера. Она родилась в далеких, засыпанных снегом, землях, на берегу студеных синих вод, прозываемых морем. Она покинула свой край и прошла полмира, чтобы остаться в Беларде. Возможно, Хельга видела множество чудес и слышала сотни иноземных песен.
Вскочила я ни свет ни заря. Усталость, что в дороге накопилась, и та не сумела от меня сны тревожные отогнать.
То ли Хельга-северянка меня словами своим растревожила, то ли мысли дурные в голову закрались, то ли волновалась я слишком. Да только снова снились мне воды моря соленого, крики чаек над волнами и драккар с огромным парусом. На полотне его белом герб какой-то был. Какой — не припомню уж. И я у самого носа стою и гляжу вдаль, в бескрайнюю синюю гладь, что встречается с небом у края света, куда путь лежит…
Проснулась я, отерла лоб рукой, отводя прилипшие волосы в сторону. Ох, обереги меня Вела-вещунья! Разве ж можно один и тот же сон дважды видеть?
Быстренько встала, прошлась по прохладному полу, шлепая босыми пятками, умылась из кувшина. За окном, выходящим на тесный дворик, еще было темно. Утро только-только началось и не успело коснуться Трайты.