В 11.25 Маршалл, окончив верховую прогулку и приняв душ, появился, наконец, на службе. Неторопливо прочитал документ. Посвященные в "чудо" помощники гарцевали от нетерпения перед столом Маршалла, напрасно пытаясь привлечь его внимание к тому, что ноту надлежало вручить в 13.00. Затем Маршалл переговорил по телефону со Старком. Они решили, что отдаленным гарнизонам, включая Гавайские острова, нужно направить предупреждение в штабы армии. Специального предупреждения флоту не посылать. Маршалл написал телеграмму: "Сегодня в 13.00 по восточному поясному времени Япония намерена сделать представление, равносильное ультиматуму. Японские послы имеют указание о немедленном уничтожении своих шифровальных машин. Что именно может быть предпринято в назначенный час, нам неизвестно, однако будьте в соответствующей готовности. С настоящей телеграммой ознакомьте военно-морское командование"{296}.
Генерал Маршалл имел богатый выбор возможностей для скорейшей передачи предупреждения. На его столе стоял телефон с кодирующим устройством, обеспечивавший прямую связь со штабом Шорта. ФБР располагало собственной телефонной линией с Гавайскими островами. Старк предложил использовать радиостанцию военно-морского флота, более мощную, чем радиостанция армии. Маршалл избрал путь, который оказался самым медленным, - в 11.52 телеграмма была передана на радиостанцию армии. Там потеряли драгоценное время, разбирая почерк генерала, - Маршалл отнюдь не был мастером каллиграфии. С трудом разобрали текст и зашифровали его.
С Гавайскими островами связаться через армейскую радиостанцию не удалось, - как назло, мешали атмосферные помехи, и телеграмму направили через обычные коммерческие каналы связи - компанию "Вестерн юнион". На шифрограмме отправитель - штаб армии - не проставил грифа "срочно". По получении на станции компании в Гонолулу (через три минуты после 13.00 по вашингтонскому времени) ее положили в ящик почты для форта Шафтер. Юноше-посыльному еще предстояло на мотоцикле привезти шифровку в штаб генерала Шорта.
Она была исправно передана и вручена адресату. Через несколько часов после окончания налета на Пёрл-Харбор{*15}.
С отправкой предупреждения на Гавайские острова государственные и военные деятели в Вашингтоне сочли свою миссию оконченной, за исключением Хэлла, знавшего, что ему придется получить от Номура и Курусу пространный документ, текст которого он уже изучил. Офицеры разведки еще посудачили, пытаясь решить, что именно собирается предпринять Япония в 13.00. Они подсчитали поясное время и высказали предположение, что в этот час - на рассвете или до него - в Тонкинском заливе или у Филиппин может что-нибудь произойти. О Гавайях никто не думал - там будет 7.30 утра.
Рузвельт и Гопкинс заперлись на втором этаже Белого дома в Овальном кабинете. Президент в рубашке с короткими рукавами, без галстука разбирал свою коллекцию марок. Гопкинс, как всегда небрежно одетый, валялся на диване, играя с любимой собакой президента Фала. Все телефоны выключены, и узлу связи отдан строжайший приказ - не тревожить воскресного отдыха президента. Сели обедать, болтая о пустяках. Вскоре после часа дня раздался телефонный звонок. Недовольный президент - он как раз завершал обед - взял трубку. Звонил Нокс.
Военно-морской министр неуверенно начал: "Господин президент, похоже на то, что японцы напали на Пёрл-Харбор..." - "Не может быть", - в смятении воскликнул президент. Но это было горькой правдой. Через несколько минут в Вашингтоне все, кому полагалось, знали о том, что произошло. Теперь генерал Маршалл счел возможным связаться по телефону со штабом Шорта. Во время разговора он отчетливо слышал в телефонной трубке грохот разрывов японских бомб.
Рузвельт позвонил Хэллу и сообщил, что произошло. На мгновение государственный секретарь потерял дар речи. Президент посоветовал не подавать и виду, что он знает о налете на Пёрл-Харбор. Встретить послов формально, холодно и выставить из кабинета.
Пёрл-Харбор: стратегический успех или провал
На Токийском процессе главных японских военных преступников в 1946-1948 годах американское обвинение разоблачало адские планы японских милитаристов, придав особое значение тому, что уведомление, которое можно рассматривать как объявление войны, было вручено Хэллу после начала нападения на Пёрл-Харбор. Жизнь много проще, чем представляют ее изощренные умы, иссушенные юриспруденцией.