Хэлл величественно кивнул головой в сторону двери. Послы, молча откланявшись, покинули кабинет в крайнем замешательстве: они еще не знали о Пёрл-Харборе. Чиновник, закрывавший дверь в кабинет, слышал, как благороднейший государственный секретарь бормотал: "мерзавцы, мерзавцы", а дальше непечатная брань{299}.
Легко понять чувства Хэлла. В Вашингтоне, затеяв сложную дипломатическую игру, подверглись той участи, которую готовили другим. Руководителям американской внешней политики оставалось винить только самих себя, а ничто не вызывает такого гнева, как осознание собственного промаха.
* * *
Сильнейшие эмоции вызывает по сей день у политиков, стратегов и историков несравненно более значительный промах - отказ адмирала Нагумо 7 декабря 1941 года продолжить боевые действия у Гавайских островов. В этом пункте сходятся адмиралы, воевавшие друг против друга в ту войну. Победитель Ямамото через год, когда японский флот был уже обожжен войной, заметил в доверительной беседе с другим японским адмиралом: "События показали, что отказ от нанесения второго удара по Пёрл-Харбору был грубейшей ошибкой"{300}. Побежденный Киммель доложил объединенной комиссии конгресса в 1946 году: "Если бы они (японцы) уничтожили тогда запасы нефти, хранившиеся в наземных хранилищах... это бы заставило наш флот отойти к (Тихоокеанскому) побережью США, ибо (на Гавайях) не было нефти для обеспечения операций флота"{301}.
Но вот что писал, безусловно наделенный даром литератора, М. Футида в 1951 году: "Говоря о причинах отхода Нагумо, следует остановиться на гораздо менее логичных рассуждениях, которым часто предаются после войны. Для многих казалось непонятным, почему японцы сразу не захватили Гавайские острова и ограничились ударом по Пёрл-Харбору. Подобные рассуждения возникли благодаря крупному успеху, которым неожиданно закончилось наше нападение. Когда принималось решение о проведении операции, мы вовсе не были уверены в успехе. В то время мы чувствовали себя так, как если бы нам предстояло выдергивать перья из хвоста орла, и, естественно, захват Гавайских островов не входил в наши планы"{302}.
Удар по Пёрл-Харбору, являвшийся вспомогательной операцией, создал условия для успешного выполнения основного плана войны - продвижения и захватов на юге. Впрочем, и этот тезис оспаривается, по крайней мере американскими экспертами. Господствующую в военно-исторической науке США точку зрения на Пёрл-Харбор профессор С. Морисон четко сформулировал давным-давно. В журнальной статье в 1961 году, в канун 20-летней годовщины Пёрл-Харбора, он воскликнул: "Внезапное нападение на Пёрл-Харбор было не "стратегической необходимостью" (о чем японцы толковали даже после войны), а стратегическим слабоумием. Во всей истории войн нет другой операции, которая оказалась бы столь фатальной для агрессора. Тактически - при ударе по Пёрл-Харбору ошибочно сосредоточились на кораблях, а не на портовых сооружениях и нефтехранилищах. Стратегически - этот удар был полнейшим идиотизмом. На высшем политическом уровне - катастрофой"{303}.
Для профессионального историка поразительные издержки стиля. В серьезной монографии спустя два года он был более сдержан, но суть аргументации не изменилась: "Решение (на эту операцию. - Н. Я.) для человека с таким интеллектом, как Ямамото, представляется странным, ибо оно отражало не только неверную, а просто катастрофическую стратегию... Учитывая слабость флота в Пёрл-Харборе (о чем он отлично знал) и длительный период времени, который потребовался бы для подхода его в филиппинские воды, совершенно непонятно, почему Ямамото считал необходимым уничтожить флот в самом начале войны. По всей вероятности, он считал, что Япония не может допустить "существования флота" (одна из концепций Мэхана) на своем фланге, даже если этот флот находился на расстоянии тысяч миль"{304}.
Зная, что Морисон в свое время был крупнейшим американским историком флота, японские адмиралы вступились за своих павших флотоводцев и стратегию императорского флота. Адмирал С. Такаги, которому, видимо, все было ясно, лаконично написал: "Критика Пёрл-Харбора Морисоном, который был вынужден извратить историю войны в интересах американского флота, всегда будет вызывать смех в будущем". Адмирал С. Фукудоме, однако, счел нужным подробно разобрать и опровергнуть доводы критиканов: "Если припомнить, что успех воздушного налета на Пёрл-Харбор свел на нет план американского флота "Рейнбоу-5" и ему потребовалось два года для восстановления сил, а тем временем мы смогли без перерывов овладеть Южной Зоной Ресурсов, мы, изучающие стратегию, не можем согласиться с критикой д-ра Морисона японской тактики. Если бы японский флот не провел атаку против Гавайев и, следовательно, столкнулся бы с американским флотом, продвигавшимся по плану "Рейнбоу-5" к Маршалловым островам и западным Каролинским островам, японский флот не смог бы нанести флоту противника большего ущерба, чем добился в Пёрл-Харборе"{305}.