Наиболее поучительный пример в этом отношении - судьба японской телеграммы, содержавшей предупреждение из Токио о начале войны, переданной "кодом ветров". Этот документ 4 декабря 1941 года был разослан разведкой руководящим политическим и военным деятелям США. Уже следственная комиссия военного министерства, работавшая в 1944 году, после безуспешных поисков документа констатировала: "Оригинал телеграммы исчез из архива военно-морских сил. Этот оригинал был на месте сразу после Пёрл-Харбора и вместе с другими документами был взят для представления комиссии Робертса. Копии находились и в других местах, но теперь они все исчезли... В течение минувшего года были уничтожены журналы радиостанции, в которых было зарегистрировано получение телеграммы. Свидетель армии показал, что эту телеграмму командование армии никогда не получало. Она была ясным указанием Соединенным Штатам (о войне. - Н. Я.) еще 4 декабря. Легко понять чрезвычайно важное значение этой телеграммы"{334}.
Объединенная комиссия конгресса зафиксировала особое рвение Дж. Форрестола - ведь сигнал по "коду ветров" был перехвачен радиостанцией флота - в "прикрытии" случившегося. Военно-морской министр сначала попытался поручить служебное расследование такому деятелю, один авторитет которого подавил бы допрашиваемого. Он предложил адмиралу Дж. Ричардсону взять на себя эти функции. Бывший командующий ядовито ответил: он твердо уверен, что значительная доля ответственности за Пёрл-Харбор лежит на Вашингтоне. Ричардсон отказался. Тогда и только тогда расследование было поручено более покладистому адмиралу Г. Хевитту.
Адмирал вместе со своим помощником Соннетом добился выдающихся успехов. Крамер, докладывавший перехваченную телеграмму от 4 декабря 1941 года, был приглашен на обед в дом к самому адмиралу Старку, где его память "освежили". С этого момента он стал давать весьма противоречивые показания. Другие опрошенные офицеры также изменили предшествующие показания и заявили, что они и в глаза не видели этой радиограммы. Конгрессмен Кифи объявил, что у него есть доказательства - Крамера "травили", добиваясь изменения его показаний о "коде ветров", насильственно поместили в психиатрическое отделение флотского госпиталя Бетесда. Крамер, разумеется, заявил, что содержался там не против своей воли. Но авторы книги "И я был Там" в 1985 году подчеркнули: "Утверждения, сделанные в 1945 году, были недавно подтверждены нам коллегой и соседом капитана Крамера. Крамера "уговорили" изменить свои показания о радиограмме по "коду ветров" угрозой пожизненного заключения в доме для умалишенных"{335}.
Практически единственным упрямцем оказался капитан Л. Саффорд. Он упорно стоял на своем. Обратившись к работе следственной комиссии флота, он теперь показывал: "Цель Соннета, по-видимому, заключалась в том, чтобы заставить изменить ранние показания, невыгодные Вашингтону, заставить "враждебных" свидетелей изменить свои показания и внести элемент сомнения там, где он не мог добиться отказа от показаний. Больше всего он пытался заставить меня изменить показания о послании с "кодом ветров" и побудить меня поверить, что я страдаю галлюцинациями". Когда это не удалось, Соннет в присутствии Хевитта прибег к угрозам, заявив Саффорду: "Никто не поставит под сомнение ваши умственные способности, если ваша память сыграет дурную шутку по прошествии столь длительного периода времени. Многочисленные свидетели, которых вы называли, отрицают существование телеграммы с "кодом ветров". Вам не следует нести факел для адмирала Киммеля"{336}.
Главный советник Ричардсон, заметив, что Саффорд нервничает, давая показания, задумчиво осведомился, не "напуган" ли он? Саффорд пожал плечами. Ричардсон прибег ко всем юридическим уловкам при допросе под присягой свидетеля. Он пытался довести до абсурда сказанное Саффордом. Например: "Итак, вы утверждаете, что существовал обширный заговор от Белого дома, через военное и военно-морское министерства, через подразделение Крамера уничтожить эти копии?" (документов с "кодом ветров". - Н. Я.). Или по поводу обвинений Саффорда, что на Гавайи умышленно не было послано предупреждение о возможности японского удара. Ричардсон: "Таким образом, вы утверждаете, что, имея в руках (перехваченное) сообщение, офицеры флота, офицеры армии и президент США, все они забыли о войне и забыли использовать это сообщение". Саффорд в ответ: "Я не знаю, почему не послали предупреждение". Ричардсон часами донимал Саффорда, который в конце концов взорвался, обвинив главного советника комиссии в том, что он не первый, кто пытается заставить его изменить показания. Но эта часть показаний Саффорда не вошла в текст "слушаний", что не удивило Киммеля: с текстом его показаний обращались не лучше, извращая сказанное или вычеркивая неугодные фразы{337}.