Весняна все также в моем доме жила. Видел, понимал, что неравнодушна она ко мне. Да только, как к сестре к ней относился. Признавал, что красива она. Нравилось, что хозяйственна, что многое делать умеет, что мать уважает, заботится о ней. Нравились и взгляды девушки, которые на меня она бросала - призывные, ласковые. Да только в себе самом отклик не находил, не чувствовал.
А однажды ночью, в самом конце весны, Весняна сама ко мне пришла. Кошмар мне снился. Часто я их после Изборска видел. Снова огнем все объято было. Дом горящий передо мной стоял, а из дома того крики страшные доносились. Слышал я, что женщина кричит. Но не просто кричит, чтоб помогли ей, а меня, именно меня по имени зовет. И на огонь, на жар не глядя, бежал я по ступенькам в дом этот. Сердце из груди выпрыгивало, задыхался, из комнаты в комнату переходя, слышал голос ее, а найти не мог. Слезы по лицу моему текли, так мне ее жаль было. В голосе ее столько муки, столько боли слышалось. И вот вижу, последняя дверь передо мной. Там она, больше негде. Только за ручку взялся, и сон закончился.
Еще глаза не открыл, чувствую, руки горячие по лицу гладят. Губы к губам моим прижимаются. Прикоснулся к ней - голая рядом лежит. А руки ее по телу моему двигаются, трогают, ласкают. Желанием плоть налилась - давно с женщиной не был. И решил было уж, почему бы и нет - сама же пришла, сама себя предлагает! Да только мысль одна покоя не давала - негоже так с девчонкой поступать. Зачем чести лишать, если по правилам, как положено можно? Я - свободный человек, неженатый, почему бы Весняну в жены не взять - всем хороша девка! Отодвинул руки ее, только объясниться хотел, а она на постели взвилась. Встала посреди комнаты и говорит:
- Что же ты, Богдан? Вижу ведь, что желаешь меня. Где еще такую красавицу найдешь? И в постели я такое умею, что ни с кем ты не увидишь!
Та-ак, я о чести ее беспокоился, а она вон что говорит! Смотрел на нее, и думалось отчего-то, что Мира давно себя не показывала. И сейчас вот, я о женитьбе с Весняной думал, а она - молчок! Ни тебе завываний никаких, ни стужи по телу! Раньше-то всегда появлялась в таких случаях!
- Я о чести твоей беспокоюсь! Хотел, как положено! Думал замуж тебя звать! Обижать не желал.
Заулыбалась она, даже в лунном свете видно было. Назад в постель вернулась.
- Коли так, что о чести-то моей переживать? Все равно ведь женишься? Не обманешь?
- И со многими ты так... о чести не думала?
Не сразу она поняла смысл вопроса моего. А поняла когда, вскочила снова и за дверь метнулась. А я в потолок смотрел и думал, что дурак я. Зачем девку обидел? Да, и какое мне дело до чести ее? А ведь и правда, ни ревности, ни желания искать и успокаивать девушку не было. Даже думать об этом не хотелось. А, пусть, потом как-нибудь...
А на следующий день рано утром Третьяк прибежал. По виду воина понял, что стряслось у него что-то. Со двора еще меня звать стал. Выскочил на крыльцо в штанах одних:
- Что случилось, Третьяк?
- Да дочка моя кипятком обварилась. Жена утром чан большой нагрела, а девчонка не заметила. Руками в него окунулась.
- Чем помочь я могу?
- Хотел спросить, у тебя той настойки не осталось, что ожоги твои лечила.
Вернулся в избу. Все вещи свои перерыл - нет бутылочки. А была, и много еще зеленой жидкости оставалось в ней.
22. Богдан
Может, у матери в горнице эта бутылочка? Мать с Весняной с утра по ягоды в лес собирались. Ушли, так рано ушли, что я их и не видел даже. Порылся в материном сундуке - нет бутылки той. Уже из горницы материной выйти хотел, да взгляд за сундучок Весняны зацепился. Странно, откуда у сиротки такой сундучок приметный - резной, железом оббитый, замком заперт.
Ох, неверно, некрасиво поступал, но ключик-то отыскал - в кармане тулупа зимнего спрятан он был, и сундучок отпер. Чувствовал обман в доме своем. Много странных и непонятных мне вещей в том сундуке увидел. Скляночек да бутылочек разных немерено, травки какие-то, да деньги и даже камни самоцветные. Так и сел на лавку у стены. Кто же ты, девица-красавица? Если и сиротка, то наследница не бедная.
Бутылочка похожая на ту, из которой я лекарство от ожогов пил тоже там была. Взял ее, да Третьяку понес.
- Не знаю, то ли лекарство здесь, или другое какое, давай с осторожностью.
Хотел с ним поговорить, да видел, что Третьяку сейчас не до разговоров.
- Если помощь нужна будет, ты знаешь, где меня найти.