Стараясь не ударить в грязь лицом и поддерживать общее веселое настроение, он рассказал им байку дядюшки Йохара, про то, что хумансийки привязывают груди к шее. По тому, как задорно смеялись раскрасневшиеся от вина и еды девчонки, он понял, что на этот раз байка оказалась просто байкой... И если в начале обеда он ловил на себе их тревожные взгляды, то позже он почувствовал себя настолько своим здесь, что даже продемонстрировал им незамысловатый трюк - расколол об свою голову пару пустых бутылок...
"Короче говоря, напился, как Лоэн-гуру!" - резюмировал, сидящий на окне, орк.
Он прислушался, пытаясь уловить далекий шепот моря. Тщетно. Зато хорошо стала слышна плясовая мелодия, раздающаяся в ночи. Седьмой день - День Удовольствий продолжался, отняв у Первого дня, часть принадлежащей тому ночи. Там внизу идет бурное веселье, поощренные первокурсники, реализующие своё право выпускники, господа преподаватели... И эти серенькие девчонки, с которыми он смеялся не так давно над глупой шуточкой Йохара. Сейчас они отрабатывали свои империалы и щедрый до безумия обед.
Орк поглядел на Черную Луну, низко зависшую у самого горизонта, горизонта, за который давно уже скатился желтый месяц молодой Луны. Память нельзя отключить, раньше ему никогда не приходилось жалеть об этом. А вот сейчас...
Наверное, его преподаватель психологии, господин Йофф, должен был бы гордится своим учеником, искусство слушать он особо подчеркивал в своих лекциях. Раньше Йокерит сомневался, умеет ли он слушать, теперь, похоже, сомневаться больше не стоило. То, что выплеснула на него Мэльдис, служило лучшим доказательством того, что слушать он умеет.
"Или просто оказался рядом в тот момент, когда она больше не смогла удержать в себе накопившееся" - поправил он себя.
Интересно, насколько Тиге старше его? Спросить её об этом он так и не решился. Собственно, какая разница? Он чувствовал себя пожилым стариком, старше дядюшки Йохара, старше собственного деда, когда она, доверчиво прижавшись к нему, рассказывала, о том, что, наверное, переполняло её мысли. Боль, много боли... Столько, что будь на его месте "деревянный хуманс" из тренировочного зала, снаряд на котором сотни курсантских лап оттачивали мастерство удара, и ему бы стало больно. Но рядом был он, мелкий, тупой орк, способный только мямлить что-то невразумительное, да гладить мягкие, словно пух деревьев волосы.
"Интересно, ругает она себя за слабость?" - подумалось Йоки.
Он представил себе её работу: изо дня в день подбирать девушек, учить их тому, как сделать хорошо абсолютно незнакомым, зачастую противным им оркам. Лечить, успокаивать, решать какие-то их непонятные ему споры... Орк передернулся, толи от порыва прохладного ветерка, толи представив себе жизнь внутри башни.
"А что дергаешься, сам тоже в крепости живёшь и никому не жалишься?" - похоже, заткнувшийся мерзавчик решил проверить свои силы.
Он живет в крепости, но у них есть полевые выходы, учения, увольнения и впереди целая, полная смысла, жизнь. А тут...
Орк вновь услышал горячий шепот Ти, шепот, будто бы был кто-то, кроме них, в этой ставшей совсем привычной комнате, рядом с огромной, но иногда такой тесной постелью. Шепот, открывающий, будто легендарная калитка морока Хны, дорогу в иной, абсолютно чужой мир. На самом деле так и было. Мир, в котором доведенные до края девчонки продавались за империалы и чтобы лучше выполнять свою работу жгли дурманные свечи, превращающие серую реальность в подобие веселого сна. Мир, в котором оркийка, внешне неотличимая от эльфа, вынуждена носить плащ с глухим капюшоном, чтобы просто выйти в город. Мир, в котором выезд на природу с противным толстяком Рорхом, становился событием. Для него чужой, для Тигелинн тот в котором она живет.
Орк нанизывал мысли на ниточки, словно собирая диковинные бусы. И то о чем Ти не рассказывала ему, стройно дополняло известные ему факты. Для любого нормального орка семья превыше всего. Но кто женится на эльфийке, будь она хоть трижды оркийкой? И как можно жить, зная, что кому-то из твоих потомков уготована суровая участь белой вороны? Да и захочет ли она детей сама, ощутив всю прелесть оказаться чужаком среди самых близких?
"Эй, а тебе-то что?" - не оставлял попыток продолжить разговор мерзавчик.
Действительно, казалось бы какое ему дело, до чужой жизни? Тем более, ни помочь, ни что-то изменить он не сможет. Но вот мысли и память, от них никуда не спрятаться. И каждый раз, приходя в Дом Удовольствий он будет знать, что сладковатый цветочный запах наполняющий комнаты, это запах дурманных свечей зажженных для того чтобы отдыхающие орки и работающие девчонки, забыли о неловкости и стыде, были естественны и раскрепощены.
"Как ты с эльфийкой?" - гыкнуло внутри.
"Я ей понравился, она нравится мне, но я люблю Рикки..."
"Э! Ты уверен, что любишь Рикки?" - продолжался допрос.
Что такое любовь? "Взаимное влечение двух разумных существ основанное на доверие и дружбе, как правило, имеющее цель создание крепкой здоровой семьи!" - всплыла цитата из учебника. Да уж, стремление описать всё и дать всему классификацию, это извечное стремление ученых умников. Если б всё было так просто определить.
"А чем тебе не нравится определение?" - съехидничал мерзавчик.
Прерывая эту ненормальную беседу, откуда-то издалека, раздалась удалая песня:
Мы - высшие из Высших - идем, чеканя шаг,
И зря спасенья ищет от нас презренный Враг -
Ему, как псу, на горло - ошейник золотой:
Навек запомнят Кланы, что шли на них войной!
Молодые слегка пьяные голоса самозабвенно орали слова. Похоже, День Удовольствий заканчивался. Вскоре вновь загрохочут звонки побудки, и орущая, бестолково-пьяная орда молодняка, снова превратиться в хорошо отлаженный, безотказный механизм Школы. "По выжженной равнине марширует легион..." - отметил орк. И ухмыльнулся. Доджет рассказывал, что эта песня когда-то была боевым маршем эльфов... Вот смешно, если он прав...
Из комнаты пахнуло теплым ветерком.
--Как там? - не поворачивая головы, спросил орк.
--Уже всё нормально - устало ответил голос Тигелинн.
Орку показалось, что она немножечко охрипла. Действительно, за этот длинный и непонятный день, ей пришлось много петь. Сначала гном, потом он, теперь вот одна из девчонок...
--И часто бывает так "нормально"? - уточнил орк, вспоминая заполошный бас гнома за дверью, вопящий, что кто-то где-то без сознания валяется.
--Бывает, - теплые губы ткнулись в ухо, - Йоки, тебе пора уходить...
Орк соскочил с подоконника и побрел к стене, за которой скрывалась дверь в ещё одну комнату. Комнату, в которой они тоже любили друг друга, под упругими струями теплой воды...
"Любили, хе..." - орк повернул рычажок, и ледяной водопад обрушился на него, будто стараясь смыть саму память, о ласковом теплом дожде и двух телах танцующих здесь же...
Выйдя из душевой, орк стал молча одеваться. Собственно, говорить было нечего. Он сам отлично понимал, что до выпускного курса ещё почти полный цикл, что никакое безумие не может продолжаться долго, что всё произошедшее всего лишь сон. А сны уходят, когда приходит утро.