Глядя сейчас на Рикки, которая призывно смотрела на него озорными глазами цвета расплавленного золота, хитро блестящими сквозь паутинку сбившейся прядки, он почувствовал, как горячую волну желания встречает ледяной айсберг гнева, подпитанный злой обидой. Холодное бешенство пульсировало в висках, замораживая внутренний жар. Глядя на улыбающуюся девушку, столь уверенную в своей неотразимости и совсем не желающую понять, что им нельзя быть вместе. Нельзя здесь и сейчас. Неужели она не понимает, как тяжело ему даются их ровные, согласно Уставу, отношения? Не понимает, как трудно держать тело в когтях разума, когда всё внутри замирает сладкой памятью о тех часах, сжатых в мгновенья, когда они были вместе?
"Она всё понимает" - холодная мысль звучала спокойно и равнодушно.
Такие мысли обычно приходят на татами, во время поединка, на стрельбах или в моменты неудач. Но не сейчас же, когда рядом красивая девушка и их разделяет всего несколько шагов. Орк сделал шаг.
"Клятва" - скучно напомнил он себе.
Он сделал ещё шаг, встречая ликующий взгляд наполненных лучистым сиянием глаз.
--Встать! - тихо приказал орк.
В глазах девушки застыло изумление. Прав господин Йофф, говорящий, что глаза - это зеркало сознания и надо уметь их тушить. Сейчас в глазах Энрике легко читалось изумление, непонимание... Обида?
--Смирно! - зло скомандовал орк.
Рикки смело с койки, будто пожелтевший листок холодным, осенним ветром. Йокерит глядя на вытянувшуюся перед ним, ещё более соблазнительную в своей обнаженности, фигурку, чувствовал, как больно скребущее сознание решение рождалось в нём. Он командир, а значит, отвечает за своих бойцов, и значит, самые тяжелые решения принимать ему. Решение пришло, оно было болезненным, но верным. Единственно правильным, любое другое разрушит всё, а в первую очередь жизнь и мечты этой, желанной как никогда, девчонки.
"Боец-курсант Энрике" - поправил он себя, - "с этого мгновенья, иначе мы не удержимся!"
И стараясь, чтобы голос звучал ровно и четко, глядя в странно увлажнившиеся глаза Рикки, распорядился:
--Боец-курсант Энрике, за необъясненный уважительными причинами неуставной вид, объявляю Вам взыскание!
Рикки растеряно смотрела на него широко раскрытыми глазами. Глядя в это море кипящего солнечного золота, он передразнил её:
--А роба так воняла... - и, чеканя каждое слово с отвратительной назидательностью занудного преподавателя, отчитал:
--Здесь не Институт для благородных девиц, здесь Высшая Военная Школа Империи Оркес! И если Вас так заботит и печалит запах дерьмеца, с которым Вам пришлось столкнуться, рекомендую вам задуматься о смене карьеры. Офицеру Империи не грозит провести свою жизнь с чистыми ручками, играя на арфе! - Йоки старался, чтобы его слова звучали подобно удару хлыста, так, как обычно звучали слова мастер-наставника Борхи, отчитывающего очередного разгильдяя.
--Что вы можете заявить в свое оправдание? - стандартной фразой закончил он уничтожение того, что совсем недавно казалось ему смыслом жизни.
--Этого больше не повторится! - голос Энрике чуть звенел.
Йоки оглядел девушку равнодушным взглядом - удивительно, но сейчас он мог совершенно спокойно глядеть на неё, не испытывая даже подобия желания, и распорядился:
--Привести себя в уставной вид, после чего доложить Дежурному офицеру, что мастер-курсант первого курса группы "Удав", Йокерит, наложил на Вас дисциплинарное взыскание!
И зачем-то добавил, будто поясняя азбучные истины гражданскому лоху:
--Мера взыскания - на усмотрение Дежурного офицера...
--Слушаюсь! - Рикки смотрела на него, будто ожидая, что он сейчас улыбнется и скажет, что пошутил.
Губы онемели, Йоки почувствовал - ещё мгновение, и он попросит прощения у Рикки. Отрезая себе эту тропку для малодушия, бросил, будто камень в омут:
--Исполняйте!
Он прошел к своей койке, взял с тумбочки хлыст. Берет пристроил под погон комбеза и, всё ещё ощущая спиной её взгляд, не оборачиваясь, уточнил:
--Есть вопросы?
--Никак нет!
За спиной прошлепали босые ноги, хлопнула дверь душевой.
Йоки смотрел на дверь, за которой летним ливнем шумела вода. Плюнуть на всё, на клятву, Рорха, треклятую гордость, вышибить тонкую дверь, попросить прощения, обнять самую желанную в мире девушку и больше не расставаться и не ссориться никогда...
"Угу, сидя на помойке, тесно обнявшись, вы будете безумно счастливы!" - подтвердил кто-то внутри.
"А может..."
"Может, может!" - согласился он сам с собой, - "Может быть, стоит подвести Рорха, позволить Рикки с треском вылететь из Школы - и всё ради того, чтобы тебе, слизняку, не пришлось отказаться от сладенького!".
Всё. Безумие пора кончать. В конце концов, терпеть боль и не думать о лишнем он умеет.
"Рикки - лишняя?" - завопил откуда-то издалека тоненький голосок.
"Лишнее - всё, что мешает мне выполнить свой долг командира и будущего офицера Империи" - казенными словами заколотил ящик чувств орк.
Он должен привести себя и её в чувство, должен взять тяжесть решения на себя, иначе какой он командир? Нельзя отдавать приказ своим бойцам, если не можешь справиться с собой. Он справился. А перетерпеть боль он сможет. Цель оправдывает средства, а решение принимает тот, кто способен взять на себя ответственность. Йоки ещё раз взглянул на дверь душевой, и решительным шагом пошел к выходу.
Солнце встретило его прямым ударом лучей в лицо. Сморгнув и всё ещё видя перед глазами черные отражения звездного диска, он натянул берет и, вдохнув знойный летний воздух, не спеша побрел по дорожке к школьному парку.
Линни, хумансийка, с которой его неожиданно свёл случай, должно быть, уже ждала его за тонким белым камнем заделанного гномами стенного проема.
Кто бы мог подумать, что тот недлинный разговор превратится в нечто большее? Затянутый водоворотом событий, чувств, мыслей, Йокерит совсем забыл об их коротенькой беседе. Но в Шестой день, сразу после того, как они с Рикки впервые столкнулись с пахучей шуткой "Анаконд" и, отмывшись в душе, собрались пойти накопать червей к обеду, Йоки вспомнил, что сегодня он обещал быть возле пролома. Слово надо держать, это понятно. Впрочем, он не давал Слова, просто тезка принцессы-развратницы назначила время. Обижать девчонку ему не хотелось, а целый день наедине с Рикки грозил стать не таким легким, как думалось. Его тянуло к ней, всё сильнее и сильнее, тогда он только начал понимать, в какую пытку превратилось его чувство. И, объяснив удивленной Энрике, что хочет поразмышлять наедине с собой, Йоки пришел на условленное место. Надо сказать, что он был все же слегка удивлен, когда в ответ на его осторожный вопрос "Есть тут кто?" раздался веселый голосок хумансийки.
Орк, прищурившись, поглядел на солнце - тяжелая беседа задержала его. Наверное, Алиен уже заждалась. Йоки перешел на рысь.
Нырнув в зеленую прохладу парка, он ускорил бег. Перемахнув через кусты, он шумно выскочил на знакомую, уже изрядно истоптанную полянку. Линни уже пришла. Негромкий голосок пел незнакомую грустную песню: