--Что это меняет, спрашиваете? Ничего! Я всегда знала, что нет более лживых и жестоких существ, чем орки! - голосок девчонки зазвенел лопнувшей струной.
--Представляю, как вы там потешались, ещё бы - дура-девка рассказывает правду про орков... - за стеной вновь раздался змеиный шорох.
--Я тебе сразу сказал... - начал Йоки.
--Орки умеют лгать! - холодно оборвала его Линни, - Сказал, так будто шутишь. А потом трепался со мной о стихах, песнях...
--Я люблю смотреть в небо! - передразнила она кого-то.
Йокерит вспомнил одну из их бесед. Про то, что сейчас разумные редко смотрят в небо, предпочитая скучно глядеть себе под ноги...
--Я не врал тебе! - упрямо повторил он.
--Ха! Ты просто не говорил мне правду! - с деланным весельем бросила Линни. И добавила с ледяным презрением:
--Ложь - это отсутствие правды!
--Алиена, послушайте... - попытался вмешаться дядя Йохар.
--Я слушаю, слушаю... - ехидно сказала девчонка. --А можно спросить? Вас племянничек привел посмеяться над дурой, которую он почти месяц за нос водил, изображая прынца из сказки?
--Да какого прынца? - начал злиться Йоки.
--Это уже неважно! - равнодушно бросила Линни. За стеной зашуршали листья и, затихая, донесся полный презрения шепот:
--Бывайте! Это была хорошая шутка...
И совсем тихо:
--Боже, какая же я дура!
--Что ты молчишь? - услышал Йоки шепот Йохара.
В ответ он лишь махнул лапой. Бессмысленно говорить, если тебя не слышат. Чтобы он сейчас не сказал, всё будет истолковано неверно. Йоки повторил вслух старую истину:
--Когда слушает злоба, истина нема! - и криво улыбнулся:
--Сам нам это говорил.
Дядя Йохар, кряхтя и разминая спину, поднялся на ноги и пробормотал себе под нос:
--Интересно, кто обидел девочку? И чем?
Йоки равнодушно ответил:
--Никто. Просто хумансы ненавидят нас. Так слабые всегда ненавидят сильных. Из зависти, наверное.
Старик насмешливо улыбнулся и спросил:
--Ну и от кого ты услышал подобную глупость?
Молодой орк чуть смутился - не скажешь же, что об этом они как-то трепались со старшекурсниками, те делились с ними своими мыслями, приходящими лишь в мудрые головы выпускников, но все же упрямо бросил:
--Пример ненависти перед нами. Наверное, неплохая девчонка, - он замялся, но все же добавил, - для хумансийки...
Обида наконец-то прорвалась сквозь заслон положенного бойцу равнодушия и он, не замечая, что его вопрос звучит по-детски обиженно, поинтересовался:
--Дядя Йохар, ну что я ей плохого сделал? Мы с ней разговаривали просто... Она мне про студентов рассказывала, я ей про Школу... - и, испугавшись, что старик может его неправильно понять, добавил:
--Я ей много раз пытался рассказать, о том что я орк, но она слушать не хотела... А теперь... - Йоки вновь расстроено махнул лапой.
Старик протянул Йоки своё ведерко и, сдернул с курсанта форменный берет, начал перекладывать в эту импровизированную корзинку, вкусно пахнущие грибы.
--Йоки, а ты не думал, что мог просто понравиться девушке? - поинтересовался он.
--Дядь Йохар, мы просто разговаривали - ничего больше! - ещё раз уточнил Йоки.
--Мальчик мой, - подмигнул дядюшка, одной рукой забирая у него ведерко, а другой протягивая берет полный грибов, - женщины любят ушами!
И, улыбнувшись - видимо, сам поняв, какой афоризм может породить прозвучавшая фраза, добавил:
--Ну, любят они, положим, не только ушами, но вот для того, чтобы почувствовать интерес, ушей порой бывает довольно.
Старик, помахивая ведерком, пошел по направлению к дороге. Йокерит, зачем-то оглянувшись на нелепую заплатку в стене, поплелся за ним, сжимая в лапах берет, полный вызывающих одним своим видом обильное слюноотделение отборных грибов.
Под ногами привычно захрустели ракушки дорожки, а они всё так же молча шли - высокий старик в мятом сером комбезе, и подтянутый мастер-курсант сжимающий в обеих лапах нелепо раздувшийся головной убор.
Неожиданно старик остановился и будто закончил начавшуюся ещё на поляне беседу:
--А вот промолчал ты зря! Надо было говорить с ней, убеждать, спорить, доказывать, объяснять, что она не права!
--Что спорить, если они нас ненавидят?
--Йоки, не говори ерунды! - похоже, старик немного подзавелся, во всяком случае, раньше Йоки за ним не замечал стремления покрикивать на собеседника. Дядюшка горячо доказывал:
--В твоих жилах тоже есть часть хумансийской крови! И в моих! И, вообще, ты же знаешь, половина мужчин нашей расы берет в жены хумансиек, о какой ненависти ты тут рассказываешь?
Йоки сморщил нос и поинтересовался:
--Дядя Йохар, ты сам рассказывал, что приходилось вытерпеть некоторым девчонкам, которые хотели выйти за орков. Помнишь?
Йохар кивнул.
--Помню Йоки, конечно, помню... Но все же не в одной ненависти тут дело. Тут дело ещё и в тех, кто эту ненависть сеет. Взращивает, заставляя ненавидеть всё, что не попадает в их представления о правде! Вот где кендер порылся... Но не стоит об этом сейчас! - Йохар махнул лапой в сторону казарм:
--Лучше Энрике грибочками угости, я их для вас, собственно, собирал. - добрая улыбка вновь преобразила лицо старика.
Йокерит молча кивнул - слишком много мыслей теснилось в голове, требуя, чтобы их обдумали, рассортировали и слепили из них выводы. Он хотел было поблагодарить Йохара, но тот уже быстро шел по дорожке, в направлении пустых, по случаю Шестого дня, учебных корпусов. Орк, ещё раз вздохнув, побрел к казармам - впереди его ждала встреча с Рикки и ещё половина этого, так нелепо идущего, дня.
--А все же надо было спорить! В спорах рождается истина! - очередная мудрость дяди Йохара, эхом ударила в спину.
"В спорах рождаются папоротники", - хмуро подумал Йокерит.
Перехватив поудобнее левой лапой будущий обед, он вскинул правую вверх, сжав пальцы в кулак - салютуя старику древним жестом бойцов, уходящих на задание...
V
Осьминог был великолепен, Йокерит жадно допил очередную кружку темного эля и отрешенно уставился в распахнутый зев огромного очага. Запертый в серых закопченных камнях узник-огонь неторопливо доедал свою пищу, наполняя небольшой зал припортового кабачка вязкой духотой от которой снова и снова хотелось пить. В этот ранний час трактир уже жил своей привычной веселой жизнью - за соседним столом-бочонком громко шумела компания обряженных в какие-то диковинные пестрые тряпки хумансов. Несколько хмурых, усталого вида, гномов примостившись за бочонками в самом темном уголке, степенно мочили бороды в кружках, разбавляя эль неспешной беседой. Еще не успевшая устать девчонка-подавальщица выглядела румяной, свеженькой и аппетитной...
"Как булочка!" - нашел подходящее сравнение Йоки.
Он задумчиво достал из кожаного кошеля внушительно лежащего рядом с хлыстом и форменным беретом очередную монетку и слегка поскрипел ее ребром о темное дерево бочонка, одного из тех, что заменяли в этом заведении и столы и стулья.
--Повторить, - бросил он появившейся рядом подавальщице, и, увидев вопрос на остроносеньком личике девчонки, добавил:
--Два эля и порцию сушеных осьминогов...
--Слушаюсь, мой господин, - девушка изобразила нечто долженствующее напоминать книксен и ловко увернувшись от игривой руки здоровяка за соседним бочонком-столом стремительно пронеслась в затянутые дымноватым сумраком глубины зала.
На этот кабачок, по чьему-то замыслу (хозяина, наверно) стилизованный под пиратскую кают-компанию, Йокерит набрел случайно. В этой части города, в узких лабиринтах тесных "нехороших" улочек ведущих к старому порту, немудрено наткнуться на что-то необычное и любопытное. Будь то сувенирная лавка полная диковинных безделушек со всех четырех частей света или вот такой забравшийся в полуподвал огромного трехуровневого здания кабачок, в котором даже хозяин напоминал случайно избегшего имперской виселицы заслуженного пирата.