— Нихт ферштеен.
— Аусвайс покажи, лахудра, — не повышая голоса, Берия-младший перевёл свою просьбу на немецкий язык.
— О, я, я! — пышная красотка расстегнула верхнюю пуговицу платья и запустила руку за пазуху.
Филиппов попытался стыдливо отвернуться, но Лаврентий больно толкнул его локтем под рёбра:
— Бди, майор. Вдруг это троцкистская террористка? Может у неё полный корсет тола и валюты?
Полковник ошибся в своём предположении. Фрау, слегка раскрасневшаяся под внимательными взглядами, сопровождающими каждое движение, вытащила из своего тайника паспорт. Лаврентий Павлович взял в руки слегка потрёпанную книжечку, и поморщился:
— Вот курва! Виктор Эдуардович, у неё британское подданство.
— Ну и что?
— Придётся тебе пострадать за отечество. Постоять, так сказать.
— Это в каком смысле?
— Да в этом самом… В смысле — полежать. Скажи, нам нужны международные скандалы в такое тяжёлое для страны время?
— Но я то здесь причём?
— Витя, — голос Берии-младшего зазвучал мягко, почти по-отечески. — Знаешь такое слово — надо? Ты же коммунист.
— А может, она не за тем пришла?
— А что же ей ещё нужно? Свежий номер "Правды"?
— Давайте спросим?
— Сам вот и спрашивай.
Майор попытался спасти положение, задав прямой вопрос:
— Чего ты хочешь, дура?
— Вас? — ответила английская немка, и её полные, чувственные губы раскрылись в призывной улыбке. Филиппов отшатнулся и перекрестился, а левой рукой нащупал партбилет в нагрудном кармане.
— Вот видишь? — полковник кивнул на фрау, у которой давно уже высохли слёзы. — Ясно и чётко сказала.
— Но, Лаврентий Павлович, я женатый человек. У меня трое детей… А теперь… Из-за какой-то суки…
— О, я, я! — ещё шире улыбнулась валькирия, заставив побледнеть мужественных советских разведчиков. — Со мной в купе ехать один сучка. Это есть Жужу. Вы ходить со мной, будете посмотреть и принимать…принимать… Не знайт слово… Это есть спаниш шпиц.
— Чего? — опешил Берия.
— Она не одна, а с подругой, — злорадно перевёл Виктор Эдуардович. — Приглашает Вас познакомиться. Между прочим, подругу Жужей зовут. И, на всякий случай, предлагает сделать укол. Чтобы не посрамили, так сказать, большевистскую породу. Говорит — целый шприц шпанской мушки вкатит.
— О, я, я! — подтвердила немка. — Это есть шпиц.
Лаврентий Павлович взволнованно погладил себя по лысине, и зашептал заговорщицки:
— Слушай, майор, я женщин люблю и всемерно одобряю, но не до такой же степени. Может, хрен с ним, с международным скандалом? Да неужели не обойдётся без нашей помощи? Ты посмотри на неё — это же танк! Бомбардировщик с двумя подвешенными торпедами! У тебя в карауле никого на замену нет?
— Её заменить? — Филиппов удивлённо покосился на полковника.
Тот перехватил взгляд и прокричал:
— Что за гнусные инсинуации? Это ей нужно кобеля найти!
— О, найн, — оживилась фрау. — К нам уже приходить кобель. Отшень кляйн, с шварц шкура, с гросс шнобель, и длинный… как это по-русски… хвост.
— Рядовой Рабинович, — уверенно определил начальник караула. — Он точно ни одной юбки не пропустит. Так Вы говорите, мадам, что он был маленький, чернявый, и с большим… хм, хвостом? Интересно, а почему он не обратил внимание на такую роскошную женщину?
— Герр официрен, я много звать и кричать, но он заниматься только Жужу! Один способ, но десять подход.
— Да, майор, у тебя какие-то маньяки служат. Я и в лучшие-то годы не больше… Ладно, не будем об этом, — Лаврентий Павлович оборвал воспоминания на полуслове. — А дамочке, видимо, завидно стало.
Неожиданно немка тонко взвизгнула, и прямо с места прыгнула в купе. Наверное она долго тренировалась исполнению этого трюка на бильярде, потому что сама она осталась на месте, возвышаясь в тесном помещении подобно песенному утёсу, а бедных разведчиков разбросало по сторонам. Отрикошетив от стен, они по сложной траектории вернулись обратно, встретившись на взволнованно колышущейся груди рыжеволосой валькирии. Пенсне товарища Берии слетело от потрясения, и упало туда, откуда ранее был извлечён паспорт. Полковник близоруко прищурился, и попытался найти потерю на ощупь. Дамочка ещё раз завизжала, и быстро застегнула пуговицу на платье, оставив руки Лаврентия в ловушке. Он попытался освободить их, рывком потянув на себя, но попытка оказалась неудачной.
— Майор, помоги!
— Да ладно, и в одиночку справитесь, — ответил Филиппов, сам запутавшийся в многочисленных шёлковых оборках.