— Так маскировка же, Антон Иванович.
— Надо сказать — удалась. Только случаи преждевременных родов в городе резко увеличились. Несколько пугающий вид у замаскированных, не находите?
— Есть немного, — согласился Климент Ефремович. — Но могу твёрдо обещать, что слушатели Академии Генштаба, приехавшие изображать толпу радостных подданных, будут выглядеть более цивильно.
— Опасаюсь я вашей инициативности.
— Это почему же? Да не беспокойтесь, товарищ Деникин, всё пройдёт в полном порядке. У Михаила Афанасьевича уже сценарий готов. Он у нас человек опытный в таких вещах, не впервой торжественные мероприятия описывать.
Великий Князь с сомнением посмотрел на наркома культуры, в одиночку сражающегося с громадным пирогом.
— Надеюсь, что обойдёмся без некоторых фривольностей. Знаете, не хотелось бы, чтобы мои гости выскакивали из камина. Хотя… форму одежды для женщин можно оставить.
— Вот этого обещать не могу. Нет, камина точно не будет. А вот против второго пункта, жёны августейших особ будут категорически возражать.
— Зря, — огорчился генерал-майор Хванской под всеобщий вздох разочарования. — Я слышал, что Сталина сопровождают молодые секретари женского пола. А что Вы говорили про августейших, Климент Ефремович?
— Иосиф Виссарионович и король Норвегии Хокон Седьмой будут точно. Микадо приехать не сможет. Традиция у него такая — дома сидеть. Но по сведениям, полученным ведомством товарища Логинова, собирается прислать вместо себя принца Канъина.
— Невелика потеря, — Деникин отодвинул пустую тарелку. — Вместо одной макаки будет другая.
— Да Вы националист, Антон Иванович, — укорил Ворошилов.
— Не без этого, — с лёгкой усмешкой согласился Великий Князь. — Так что Вы говорили про присутствие монархов? Двое будут?
— Да, — поспешил вмешаться Каменев. — Норвежский король и галицийский каган, он ещё должен вассальную клятву принести.
— Вот оно что…. А то мне показалось….
— Именно показалось.
— А что за клятва?
— Да как обычно. Но рекомендую взять ещё денежный залог, не повредит.
— Надёжный хоть человек, этот каган?
— Как Вам сказать…. Родственник Соломона Боруховича Сагалевича, двоюродный племянник тёти сестры его третьей свояченицы по линии бабушкиной родни. Почти что сын. Сорок четыре года. Холост. В связях, порочащих его, замечен неоднократно. Девичья фамилия матери — Бланк. А сам он — Финк. Но тоже Владимир.
— Какое мне дело до его матери, Сергей Сергеевич?
— Не скажите. С этой фамилией связаны некоторые неприятные моменты нашей истории. Но заметьте, Бронштейн в родне не числится.
— Успокоили хоть этим. А когда они успели объявить о своей государственности? Что-то я не слышал.
— Сегодня утром, Антон Иванович, — сообщил Скоблин. — Только не стали докладывать о такой мелочи.
— Представляю, как завопят за границей.
— Ну и пусть. Зато во Львове теперь хранятся подлинные скрижали. Те самые. Значит и истинный Израиль там. Против исторической правды не попрёшь.
— Неужели и правда подлинные?
— Конечно. Патриаршие мастерские дали стопроцентную гарантию и сертификат за подписью самого Моисея.
— На каком языке?
— Таблички?
— И они тоже.
— Естественно на русском. То есть, на древнескифском. Или древнекиммерийском. Знаете, не вдавался в такие подробности. Или Вы считаете, что Моисей говорил на украинской мове? Попросить переделать?
— Господь с Вами, Николай Владимирович, — перекрестился Деникин. — Меня и прежний вариант устраивает.
— Только вот…, - кашлянул смущённо Скоблин. — Заповедей оказалось двенадцать.
— Не беспокойтесь, — Булгаков отвлёкся от своего пирога. — Прелюбодеяние из списка исключено.
— А что же вместо него? — Миллер с интересом подался вперёд.
Михаил Афанасьевич чуть улыбнулся, достал записную книжку и громко прочитал:
— Пункт одиннадцатый: — отвечай за базар свой в день всякий, а в день субботний шлифуй его. Пункт двенадцатый: — на Бога надейся, но сам работай, сволочь. Да, чуть не забыл…. Из десятого пункта исключена рекомендация не возжелать жены ближнего своего. Ослы и собаки по прежнему под запретом.
— Это правильно, — одобрил Антон Иванович. — Но всё же, что вместо седьмой заповеди?
— Там всего три слова: "Не попадайтесь, болваны!"
— Да, — вполголоса произнёс Хванской, мечтательно подняв взгляд к потолку. — Божьи заповеди стоит соблюдать неукоснительно. Особенно вот эту, правленую.