Тень, против обыкновения, сидела молча, ничего не спрашивала, не шумела, слушала и что-то старательно соображала.
Лёха покосился на приятеля и постучал согнутым указательным пальцем себе по лбу.
– Ты что, упал где-то? Головой ударился?
– Не, я просто не знаю… Я ж часто прихожу. И ем у вас, и вообще…
Лёха припомнил, что тоже поначалу призадумывался. Он-то тут не дома, вроде как… Мялся, мялся, а потом его Матильда напрямик спросила, что не так.
– Ты выглядишь, как Аля, которая с лотком промахнулась!
Аля, лежащая у неё на коленях, только глазами захлопала изумлённо.
– Ладно, ладно… Как могла бы выглядеть Аля, которая промахнулась мимо лотка, – поправилась наблюдательная Матильда.
Он и выдал… И про Андрея, и про то, что друг приходит, и про всё остальное.
– Уши пощупай! – деловито велела ему Матильда. Лёха невольно потянулся к собственным ушам, а потом сообразил уточнить:
– А зачем?
– Потому что говорят, что когда человек дурак, у него и уши холодные! – Матильда насмешливо фыркнула. – Чудак, чего ты говоришь, что это не твой дом? Именно что твой!
– Ну, так я же не того… Не родной…
– Можешь уже уши не щупать… – вздохнув, разрешила Матильда, – И так понятно, что глупый ты! Конечно, родной! Милый, дело не в близости родства, а в любви, понимаешь? Вон, кто мне Алёна? Невестка. У меня с ней ни капли кровного родства нет, а я её люблю как дочку! А ты мне такие глупости говоришь… И то, что друг твой приходит – хорошо! Мы не бедствуем, лишняя тарелка супа и котлета всегда найдутся, паренёк хороший, так что приводи на здоровье! Только глупости больше не думай! А то, в следующий раз рассержусь!
Леха только головой качал, невольно вспоминая свою родную бабку, у которой не то, что его другу, ему самому добавку попросить было нельзя! Сразу ворчать начинала, что лопает он много.
– Знаю, о чем ты думаешь. Не сердись на неё. Она всегда была такая… Скуповатая на всё. На любовь, на радость, на деньги. Она и для себя скупится. Жить и то жадничает. Каждый выбирает для себя, и имеет то, что выбирает. Не сердись, милый. Её пожалеть только можно, и радоваться, что ты сам совсем-совсем другой. Дано тебе больше.
– Разве? – Леха удивился.
– Ну, конечно! Ты же не скупой, не жадный, не холодный с людьми. Вот и радуйся.
Лёха и радовался! И сейчас тоже. Здорово, что можно Андрюхе ответить:
– Ухи пощупай, а то говоришь как последний дурень! Приходи, сколько хочешь, я тебе только рад! И мои тоже не против, я спрашивал.
– Счастливый ты! – вздохнул Андрей. Хотел было Лёха ему сказать, что, мол, где же счастливый, раз мать из дому выкинула, как щенка подзаборного, отцу не нужен, бабка родная такая же! Даже рот открыл, а потом закрыл. Какие там они – их дело! А он, и правда, счастливый! Каждый выбирает для себя! Вон у него сколько есть! И дядька, и Матильда, и Алена с Мариной, и остальные! И ведь его любят!
– Да, счастливый, тут ты прав, – негромко ответил он. – Только, знаешь, мне кажется, что твои тебя тоже любят, просто у твоей мамы, ну.... такая замороченность имеется…
– Это да, тут уж что есть, то есть, – вздохнул Андрей.
– А она всегда листьями питалась? – осторожно уточнил Лёха.
– Нет, что ты! Это года три назад началось. Она раньше сама готовила и ела нормально, а потом она начала общаться с этими… веганами. И покатилось! Чего только отец не наслушался. И что он убийца-мясоед, и что ребенка развращает, то есть меня. Потом, вроде, подуспокоилась. Сама себе жевала свои листья, на нас не налетала, а теперь вот эта зараза к ней пристала. Тётка вонючая и мерзкая! Никакого житься нет! Вчера отец и вовсе сказал, что… Что на развод подаст!
Лёха насупился. Не, бывает, что у кого-то родители разводятся и это проходит спокойно, и живут потом, и с детьми общаются как ни в чём не бывало. Бывает, но не всегда…
Матильда с Мариной мрачно переглянулись. Ни одна весталка на трибуне древнеримского Колизея не поворачивала кулак с большим пальцем вниз так многозначительно.
Они убрались подальше от открытой двери комнаты Лехи, и, устроившись на кухне у Марины, не сговариваясь, потянули рулончик миллиметровой бумаги.
– Докупить надо бы… – вздохнула Марина. – На эту заразу много уйдёт!
– Да уж. Это же надо! Имея нормальную семью, хорошего мужа, сына замечательного, лезть в такое всякое… – Матильда покосилась на Мышку, усевшуюся на соседний стул. – Что ты, милая? Тебе это тоже не нравится?
– Да какой приличной кошке понравится соседка, которая так себя ведет и водит к себе пакость, хуже крысы? – Мышка талантливо сделала вид, что её тошнит.