Есть одна проблема, когда твоя жена служит на флоте, подумалось мне. У них такое же чувство юмора, что и у десантников. Как и мы, они свято верят, что лучший способ помочь человеку сделать что-то трудно исполнимое – это пнуть его покрепче.
– Лиза… я тут пытаюсь решить, как правильнее подняться. Ты не против?
– Что может быть проще? Подтянись левой рукой – и вперед, – откликнулась она таким небрежным тоном, как будто в мире не было ничего легче. И тут Бимер, наш совершенно безмозглый спаниель, принялся на меня лаять. Это был его традиционный способ потребовать: «Иди скорее сюда, я вокруг тебя побегаю!»
К нему присоединилась Физз, наш ротвейлер, которая, как и Бимер, была привязана к стволу здоровенного дуба, и вскоре окрестности огласил их хоровой лай.
– Ладно, – смирился я, – сейчас поползу. Только замолчите. – Закрыв глаза и вдохнув поглубже, я вновь повернулся к скале лицом, едва не утыкаясь носом в иззубренную гранитную стену.
Ни о чем особо не задумываясь, я устремился вверх. Левая рука ухватилась за опору, ногами я уперся в холодные камни и подтолкнул себя еще выше. К счастью, там обнаружилась новая зацепка, потом еще одна – и вот уже я перевалил за край скалы. Откатившись подальше от края, я подергал за страховку и дал знак, что подъем окончен, а потом поднялся посмотреть, как там Лиза, Бимер и Физз.
Лиза взирала на меня снизу вверх с хорошо знакомым выражением на лице, которое словно говорило: «Вот видишь, а ты боялся. Хотя мог туда забраться еще полчаса назад!» Собаки радостно скакали вокруг нее. Они знали, что ожиданию у дерева наконец пришел конец и скоро мы двинемся в путь.
Что может быть лучше отпуска летом?
Последние четыре месяца я не делал ничего другого, кроме как ел, спал, дышал и готовился к полугодовой командировке в Афганистан, где нам предстояло воевать с талибами. Мне и еще двум десяткам молодых парней из 5-го отряда команды «Кило» 42-го батальона королевской морской пехоты, вместе с которыми мы проводили все эти месяцы в сплошных тренировках, почти без перерывов на личную жизнь. Бесконечные часы мы находились на залитых дождем стрельбищах на северо-востоке Великобритании. После этого были долгие марш-броски по холмистой местности в Тетфорде. Мы отрабатывали всевозможные сценарии, основанные на прошлом опыте боев в Афганистане, чтобы суметь справиться с любой критической ситуацией.
Временами было тяжело, парням приходилось многому учиться с нуля, но понемногу все втянулись. Я с гордостью смотрел, как вчерашние новобранцы превращаются в закаленных десантников.
После такой усиленной подготовки я должен был бы радоваться, когда Афганистан наконец замаячил на горизонте. В конце концов, ведь именно об этом я мечтал еще мальчишкой, в своем родном городке на юго-восточном побережье Англии, где мы с приятелями ничем другим не занимались, кроме игры в солдатиков. Мы устраивали засады в лесу за домом моей бабушки, скидывали на вражеские позиции игрушечные бомбы и грезили о том, когда наконец-то окажемся в настоящем вертолете и отправимся воевать против плохих парней. Теперь мечта, наконец, обретала плоть.
Но, получая каждодневные отчеты от армейских подразделений, на смену которым нас должны были отправить, я все чаще терзался сомнениями. А что, если мы подготовились недостаточно хорошо? Вдруг я забуду, что надо делать?
Впрочем, с первых же дней отпуска я постарался сосредоточиться на том, чтобы выбросить все военные мысли из головы – по крайней мере, на эти три недели. Собаки здорово помогали, переключая внимание на себя. Физз и Бимер были идеальными спутниками для долгих прогулок по Дармуру, и я был очень этому рад, поскольку больше всего любил гулять и карабкаться по скалам.
Физз была типичным ротвейлером, яркого черно-подпалого окраса, с закрученным хвостом. Сейчас ей было уже шесть лет, мы взяли ее щенком от манчестерского заводчика. Из девяти пушистиков Лиза выбрала самого бойкого, шустрого и любопытного. Для Лизы это была любовь с первого взгляда, и Физз до сих пор остается ее собакой.
За эти годы мы огребли свою долю оскорблений от случайных прохожих, неспособных отличить таксу от сенбернара, но при этом свято убежденных в том, что все ротвейлеры суть порождения дьявола. Однако я был твердо уверен и тогда и сейчас стою на том, что воспитание превыше всего. Если не считать тех случаев, когда она давала волю своим охотничьим инстинктам, гоняясь за котами или белками, Физз была самым добрым и нежным ротвейлером на свете. Конечно, если кто-то проявлял агрессию по отношению к ней, она могла рыкнуть, но тут уж, надо признать, она была в своем праве. Если кто-то ударит меня – я ударю в ответ. Тем не менее нечего и говорить, что я никогда не оставил бы Физз с посторонними людьми, и мы всегда водили ее на поводке.