У Байкала не было никаких внешних повреждений. Но видно перенесенный стресс так повлиял на него, что он пропал как охотничья собака. В лесу стал бояться убегать далеко от людей, постоянно вертелся между ногами и ни о какой охоте речи идти не могло. Пришлось отдать родственникам как сторожевого пса.
На смену ему пришел Сигнал. Если при взгляде на некоторых собак их хочется погладить, то при виде его даже мыслей таких не возникало. В его глазах не было злости, агрессивности, как у бойцовых городских собак, но от морды веяло такой тупой свирепой пещерной беспощадностью, что ты инстинктивно понимал, что от него следует держаться подальше. Даже у хищников в зоопарках я не встречал такого выражения. Я ни разу не слышал, чтобы он лаял. Первое время, когда кормил пса, то не подходил близко и миску к нему подталкивал палкой. Потом, когда уже привыкли друг к другу, то стал ставить еду ближе к морде. Главное было не трогать посудину пока ест, а то проблемы обеспечены. Когда он ел, то не разбирал хозяин ты или чужой. Только челюсти ходили. Соседи пса побаивались и просили с цепи не спускать.
Возле мотоцикла высилась каменная статуя, в котором я с трудом узнал нашего прапорщика. Рядом стоял и молча смотрел на него Сигнал. У вояки отнялся даже язык, он не мог вымолвить ни слова. Я попридержал собаку и прапорщик, потихоньку приходя в себя, выскользнул со двора. Один раз получилась вообще забавная история. В недалеко расположенной воинской части служил знакомый прапорщик. Он приезжал на нашу станцию на мотоцикле, оставлял транспорт у нас во дворе, и дальше ехал на поезде. И как-то раз военный приехал снова, а что собаки поменялись, не знал. Я открыл ворота и пошел в дом, а вояка погнал трехколесного друга во двор, за постройки. Обычно он заходил попрощаться, а тут долго его не было. Решив узнать, что случилось, я вышел во двор и увидел немую сцену:
— Новая собака, взамен Байкала, — ответил я. — Это кто? — с трудом выдавил он.
На его лице читалось безграничное облегчение человека, приготовившегося к неминуемой смерти и чудом избежавшего ее. Чувство благодарности за спасенную жизнь преобразило его обычно скуповатую и расчетливую натуру, и потребовало ответного действия. Прапорщик отсыпал нам ведро еще живых карасей. Я стал отказываться, но военный не принял возражений. Фаршированные с чесночком, запеченные в сметане караси стали гвоздем ужина.
— Вот это улов! Учитесь у Сигнала ловить рыбу, — смеясь, сказала сестра.
В следующий раз я приехал уже после зимней сессии. Дни стояли яркие и солнечные, морозец слегка пощипывал щеки. Самое время заготавливать дрова. В это время у деревьев практически прекращается сокодвижение и дрова получаются сухие, звонкие. Зять ушел на делянку пораньше, чтобы с лесником отметить деревья на вырубку. Я собрал в рюкзак всё необходимое, отвязал собаку, и мы пошли в лес. Делянка находилась в километрах семи от дома, и часа за полтора — два я должен был добраться до условленного места. Сигнал сразу убежал глубоко в лес и его не было видно.
Приближаясь, стали яростно облаивать меня. Я остановился и вытащил топор, готовясь к неприятностям так, как южнорусские овчарки достаточно упертые по натуре. Собаки приближались все ближе и ближе, все больше заводясь от собственного лая. Я уже мог разглядеть раскрытые пасти и злобные глаза. Когда до собак оставалось метров 5, между нами появился Сигнал. Откуда он взялся- я не понял. Просто возник. Пес стал боком к собакам, открыв им брюхо и горло. Он стоял совершенно спокойно, лишь слегка повернув голову. Морда его оставалась такой же бесстрастной как всегда. Собаки, видя, что он не реагирует и приняв это за трусость, рассвирепев и захлебываясь в лае, стали окружать его. Сигнал все также спокойно стоял. Когда казалось, что псы вот-вот вцепятся и я уже было двинулся на выручку, как последовал молниеносный бросок. И вот уже поверженный кавказец хрипит и бьется прижатый к снегу, безуспешно пытаясь освободиться. Вторая собака сразу прекратила лаять и опасливо отбежала метров на десять. Я уже подумал, что овчарке пришел конец, но Сигнал отпустил горло полузадушенной собаки. Не сразу поднявшись со снега, она, пошатываясь, медленно поволоклась к заимке. Сбоку от нее, трусливо оглядываясь, убегала вторая…Справа от меня показалась заимка лесника. До нее оставалось еще метров сто, когда от строений отделились две черные тени и стали быстро приближаться ко мне. Это были собаки, одна размером с Сигнала, а вторая покрупней и напоминала кавказскую овчарку.
Сигнал снова исчез куда-то в лесу, посчитав, что больше интересного не будет. Зять потом рассказал, что забыл предупредить, чтобы я подальше обходил заимку, так как собаки там дурные, и многим доставляли неприятности. Потом в течении недели еще несколько раз приходилось проходить мимо этого места, но собак больше не видел, да и не слышал, хотя шел довольно близко. Видимо хорошо запомнили.