Она задумчиво отошла к окну и посмотрела вниз: волосы скрыли ее лицо, а голос оставался спокойным, когда она, помолчав, произнесла:
— Нет. Позволь мне самой нести свой крест! Никто не виноват в моем уродстве, и никого не нужно наказывать.
— Но… — попытался возразить король.
— Нет!!! — воскликнула она, тяжело дыша и сжимая маленькие кулачки. — Это мое решение. И даже ты не заставишь меня изменить его!
Брат кинулся к ней, обнял хрупкие плечи, из которых одно была намного выше другого, и уткнулся лицом в ее волосы, вдыхая знакомый с детства запах.
— Прости меня, прости, — шептал он.
Она глубоко вздохнула и повернулась. Лицо ее было спокойно, лишь тени упали на него, смягчая уродство.
— Я не сержусь, — она ласково погладила его руку, — только поклянись мне больше никогда не заговаривать об этом.
— Клянусь! — не задумываясь, обещал он.
— Вот и ладно. А теперь я пойду. Сегодня был тяжелый день для нас обоих! Спокойной ночи, милый…
Она легко коснулась его щеки губами и выбежала из комнаты.
Король с болью смотрел ей вслед.
А она спешила по коридорам, по лестницам, и молила Бога, чтобы никто не встретился на пути! И действительно, ни один человек не потревожил ее, пока она бежала до псарни. В этом большом сарае, стоящем в стороне от других дворцовых построек, она часто скрывала слезы, когда не имела сил сдерживать их.
Собаки узнали ее шаги и приветствовали так радушно, как умеют только они. Забыв про роскошное платье, про распущенные волосы, она упала на пол и разрыдалась, обнимая за шею добродушного белого пса, который ревниво оттирал от нее других собак. Эта большая лохматая дворняга по кличке Баркли любила ее больше остальных и всегда сопровождала в прогулках по лесу, где принцесса наслаждалась одиночеством, а пес — свободой.
Береника плакала, а собаки лизали ей руки, толкали ее носами и веер разноцветных, бешено машущих хвостов поднимал тучи пыли.
Она никак не могла успокоиться. Никто еще не причинил ей столько боли, сколько сегодня — самый любимый и близкий человек!
Но веселые морды гончих вокруг и теплый язык Баркли — белой дворняги, слизывающей ее слезы, заставили ее улыбнуться. Собаки успокоились и разлеглись у ее ног. Белый пес сидел, положив голову к ней на колени, и подремывал. Береника рассеянно гладила его.
— Я выдержу, — шептала она, — я все выдержу!…
За стенами псарни плакал дождь.
***
Королевскую свадьбу сыграли в солнечный июльский день. Ни одно облачко не выглядывало из-за горизонта. Новобрачная алела смущенным личиком из-под вуали среди окруживших ее важных господ, а молодежь, толпившаяся вокруг короля, восхищенно поглядывая на нее, совершенно искренне поздравляла его с удачным выбором.
Отец будущей королевы стоял в стороне. Он явно чувствовал себя неловко в более чем скромном камзоле среди расфуфыренных придворных.
— Друг мой! — услышал он нежный голос и, обернувшись, увидел принцессу.
— Ваше Высочество! — обрадовано воскликнул он и бросился к ней.
Она попыталась удержать его, но он, низко склонившись, поцеловал край ее простого розового платья.
— У вас чудесная дочь, — улыбаясь, заметила Береника. — Мои поздравления!
Будущий королевский тесть почувствовал себя увереннее. Пробившись сквозь толпу придворных и взяв дочь за руку, он подвел ее к Беренике.
— Это Ее Высочество- принцесса Береника, — торжественно сказал он, — самая добрая женщина на свете!
Новобрачная подняла длинные ресницы, и в глазах ее метнулся страх — она впервые видела Беренику так близко. Принцесса заметила.
— Не бойся меня, дитя мое! Я страшна только с виду.
— Ах, Ваше Высочество, — совсем смутилась девушка, — простите меня, если я…
— Ничего. Я подошла, чтобы поздравить вас. Это, должно быть, самый счастливый день в вашей жизни!
— Да! — Дана с нежностью взглянула на молодого короля. — Я любила бы его так же сильно, будь он последним водовозом!
Принцесса звонко рассмеялась:
— Не думаю, что это понравилось бы твоему отцу. Не так ли, друг мой?
— Э- э… Ваше Высочество, — нашелся тот, — все же лучше быть тестем короля, чем водовоза!