Внезапно перед нами пролегла широкая дорога, пылающая серебром. Люцифер указал мне направление. Последовав его указаниям, я оказался в городе.
Город был построен из черного обсидиана. Любая поверхность — стены, крыши, каждая плита уличного покрытия — были черными и блестящими. Горожане носили одежды неброских темных тонов — малиново-красные, бледно-голубые, кроваво-оранжевые цвета или мшисто-зеленые, и их кожа цветом напоминала оттенки старого полированного дуба.
— Этот город тоже находится в Аду? — спросил я.
— Это один из важнейших городов Ада, — ответил Люцифер.
Когда мы проходили мимо, все преклоняли колени и низко кланялись, приветствуя своего повелителя.
— Они узнают вас, — заметил я.
— О, конечно же.
Город выглядел свободным, а люди создавали впечатление совершенно здоровых.
— Мне всегда казалось, что синонимом слову Ад является страдание, — сказал я. — Но эти люди, видимо, вовсе не страдают.
— Они страдают, — возразил мне Люцифер. — Просто это особенность пытки. Вы видели, как безропотно они валятся на колени?
— Да.
— Все они мои рабы. Никто из них не свободен.
— Однако и на земле они не были свободны.
— Верно. Они знают, что свобода только в Раю. В этом и заключаются их страдания: они знают, что находятся в Аду. В этом и состоит их наказание.
— А в чем заключается свобода на Небе?
— В Аду каждый получает то, что ему причитается. А на Небе — то, что ему полагается, — пояснил Люцифер.
Я ожидал услышать более весомый ответ или, по крайней мере, более емкий.
— Право же, узнав, что здесь такое наказание, значительно меньше народу заинтересуется предсказаниями Лютера. В Аду нет ничего особенно интересного.
Я был поражен.
— Может быть, это потому, что Ад высмеян в одной эпиграмме?
— Я не знаю о существовании подобной эпиграммы. Может быть, Лютер сможет сказать что-то конкретное? Вы хотите спросить его?
— А он здесь?
— Здесь, в этом городе. Кстати, эта местность называется «Город Завравшихся Графов». Он был построен специально для таких жителей.
У меня не было особенного желания встречаться с Лютером как в Аду, так и на Небе, и на Земле.
— Думаю, что понимаю, что вы имеете в виду, — сказал я.
— О, мы оба знаем свои достоинства, капитан фон Бек, — почти весело ответил Люцифер. — Так мне позвать Лютера? Он сейчас очень смирный.
Я покачал головой.
Люцифер повел меня дальше, черными улицами. Я смотрел в лица жителей и знал, что приложу максимум усилий, чтобы не стать одним из них. Прежде всего меня поражали их глаза — тусклые, без намека на надежду. И еще их потусторонние глаза — холодные и безжизненные. А вслед за этим и сам город, который не имел ничего человеческого.
— Это посещение Ада будет коротким, — сообщил мне Люцифер. — Но, я думаю, вы уже во всем убедились.
Мы достигли огромного квадратного здания и погрузились в полную темноту.
— Неужели здесь нет огня? — спросил я его. — Никаких демонов? Никаких кающихся грешников?
— Сюда попадает немного грешников, — пояснил Люцифер.
Теперь мы стояли на берегу обширного мелководного озера. Его свинцовые воды были неподвижны.
Воздух вокруг приобрел молочно-серый цвет. Небо казалось продолжением воды, такого же свинцового цвета. В воде, насколько я мог видеть, стояли обнаженные мужчины и женщины по пояс и по грудь и умывались.
Звук плещущейся воды не прекращался ни на минуту и был монотонным. Движения мужчин и женщин казались механическими, как будто они занимались умыванием с незапамятных времен. Все были примерно одинакового роста, с одинаково развитыми телами и лишенными выражения лицами. Ни одного звука не слетало с их губ. Они набирали воду в ладони и поливали ей свою голову и тело, двигались при этом, как механические игрушки. Но и в этих пустых взглядах нет-нет да и мелькали искорки скорби. Движения людей выглядели подневольными и не преследовали никакой очевидной цели.
— Это наказание? — спросил я. — Вы знаете, за что они были наказаны?
Он засмеялся. Казалось, он радовался от подобных изощренных мучений.
— Подобное развлечение может служить отличной заменой пытки, капитан. Это Озеро Неискренних Кающихся.
— Бог не предусмотрителен, — заметил я. — По крайней мере, так можно подумать.
— Бог есть Бог, — ответил Люцифер. Он пожал плечами. — Для меня предначертано претворять в жизнь его волю и обдумывать варианты наказания каждого, кто отвергнут Небом.
— Вы все время служите ему подобным образом?
— Возможно. — Люцифер придал своему лицу безразличное выражение. — Однако уже некоторое время я спрашиваю себя, должен ли я ему что-то. В конце концов я не обязан искать провинившихся грешников. Но что будет, если я откажусь от наказаний? — В его голосе промелькнуло нечто похожее на сомнение.
— Разве вы не получаете от этого удовлетворения? — поинтересовался я и почувствовал неловкость. — Миллионы душ будут страдать значительно меньше, если вы не проявите к ним должного внимания.
Он покачал головой.
— Мне предписана встреча с Богом, капитан, — его тон стал жестче. — Разве вам это не понятно?
— Так вы и не знаете, доставляет ему это радость или нет?! Он не посылает вам никаких знаков?
— За все время моего пребывания в Аду я не заметил ничего подобного. Кроме того, я давно выяснил, что страдание в человеческом обществе очень почитаемо.
— Но благодаря такой известности у вас должны возникать разные желания.
— А как бы я стал претворять их в жизнь? Моя участь презренна, капитан фон Бек. Души, которые мне достаются, уже провели длительное время в Чистилище. Я делаю с ними то, что мне нравится, но это, как правило, то, чего требует от меня моя собственная справедливость, — его лицо просветлело.
Перед нами открылось несколько ухоженных красивых полян в лесу, расположенных недалеко друг от друга. На полянах росли редко посаженные деревья — идиллическая пасторальная сцена. Сам воздух здесь был теплее и светлее, и нельзя было точно определить, дует ли ветерок, а если и дует, то с какой стороны.
Все напоминало самый разгар весны. На полянах были рассеяны группы перепачканных людей, похожие на маленьких кротов. Их кожа шелушилась и была покрыта струпьями. Они двигались с трудом, переходя с поляны на поляну. Было несомненно одно — эти бедные души вряд ли счастливы.
Я заметил, что все они были на одно лицо. Отличия заключались в основном в мелких особенностях строения тела.
Ожидание страданий так обезобразило каждое лицо, что отличить одного от другого можно было лишь приложив немало усилий. Страдальцы тихо переговаривались между собой, и все они говорили о том, как попали сюда.
Отсюда непрестанно доносились плачущие звуки. Но сочувствия к ним у меня не было.
— Каждый из них живет в собственном мире, — сказал Люцифер.
— И поэтому они кажутся похожими друг на друга? — спросил я.
— Правильно. Сами по себе и в небольшом количестве они одинаковы. Но никто из этих мужчин и женщин не хочет понять этой вещи — чем ближе они подбираются к своей сущности, тем более похожими друг на друга становятся. — На его лице появилось циничное выражение. — Ну, как, это согласуется с тем, что вы ожидали увидеть в Аду, капитан?
— Да, я думаю, вполне.
— На Земле каждый из вас говорит то, что хочет и когда хочет. Из-за собственного высокомерия вы игнорируете предназначенную вам судьбу. Каждый из вас думает, что именно ему уготовано спасение. И у вас, конечно же, для этого есть все основания, и главное из них — ваше материальное существование. Все это может быть возможным только на Земле, среди людей.
Я оглядел лица, не пытаясь отличить одно от другого.
— Что это? Предостережение для меня? — спросил я.
— С чего вы взяли?
Я не ответил, так как был испуган.
— Может быть, решение служить мне уже созрело в вас, капитан? — поинтересовался Люцифер.
— Вряд ли. И если на Земле немногие, но все же свободные мысли и желания могут существовать, то тут для них совсем нет места.