Я бы назвал атмосферу той выставки предгрозовой. Бросовое помещение, спрятанное где-то в переулочных "кулисах" старой Москвы, отдали под мастерскую неизвестному художнику - и гора с плеч! Пусть себе пишет и принимает редких своих друзей. А их оказалось - тысячи. Бросовый подвал стал местом паломничества. В зимние дни 1971 года до двухсот человек в день спускалось по выщербленным каменным ступеням, а это очень много: люди, оповещённые не печатью, не радио, а доброй молвой, задерживались у картин Валюса подолгу, здесь не было такой привычной нашему времени выставочной музейной рысцы.
Художник дал своё прочтение многих вечных тем своего века. Его "Суздаль. Тишина" - чистый образ святости и покоя, исполненного печали и сосредоточенности. Его "Десятый круг" - захватывающая метафора социальных катаклизмов, с хоронящихся в глубинах самой материи образами Данте и Эйнштейна. Его "Распятие" ("Поверженный") перевёрнуто - в повисшей, словно летящей вниз головой фигуре - высшая степень страдания и самопожертвования. Его "Инквизиция" зловещее соединение и отталкивание кроваво-красного, зелёного и фиолетового цветов, угрюмая глухость исполинских каменно-тяжёлых фигур - вот-вот они сомкнутся, раздавят и стрельчатый проём и белую смиренно-жертвенную фигуру (картина была написана в год, когда шёл процесс над Синявским и Даниэлем).
Паломничество зрителей в подвальную мастерскую Петра Валюса насторожило лиц, ведавших культурой и не только ею. Последовало предостережение укоротить выставку, ограничиться одним днём в неделю, помнить, что рядом целых три западных посольства, что жителям дома не по душе суета, от них уже поступили жалобы.
А к Валюсу заботами близких оттуда, из подвала, шли токи понимания и благодарности, а следом - и письма, когда у Петра Адамовича уже недоставало сил на телефонный разговор. Но вот чудо жизни и чудо искусства: уже и телефонная трубка не по руке, но та же рука часами неутомимо работает кистью! Меньше чем за два месяца Валюс создаёт девять больших живописных полотен: он, как всегда, работает быстро, яростно - и среди них такие значительные, как "Потеря" или "О тех, кто остаётся".
Как же случилось, что сильный, нежный и добрый талант оставался в тени при жизни и сегодня ещё не получил достойного признания? Всевластным "академистам", творцам иллюстративных, услужающих полотен были чужды артистизм Валюса, его колористические волхвования, мир его блистательных метафор, а для шумного, прежде гонимого авангарда Валюс слишком кроток и гармоничен. Но, пожалуй, никто так не помешал прижизненной известности художника Валюса, как он сам, его немерная личность, полное, обескураживающее отсутствие практичности, его гипертрофированная скромность.
Пётр Валюс не примкнул, не примыкает и теперь - судьбой, смыслом и секретами своих полотен - ни к одному из течений, признанных, модных или гонимых. Для него не было надёжной стены, чтобы привалиться к ней не то что спиной, но опереться плечом, ощутить поддержку сложившегося круга художников.
История жизни Петра Адамовича любовно и с тонким знанием живописи, искусства рассказана в романе его жены Анны Вальцевой "Счастливый человек". Вопреки всем испытаниям и так рано остановленной жизни Валюса название романа точно. Пётр Валюс был счастлив самим творчеством и гнал от себя всё, что покушалось вторгнуться между ним и живописью. Инженер-строитель, родившийся в Москве в 1912 году и только к 36 годам сумевший целиком отдаться работе художника, он за четверть века сумел осуществиться, а ведь многим на это не хватает и мафусаилова века!
Выставки работ Валюса непозволительно редки. Но когда они случаются, как это было в мае 1985 года в Центральном Доме литераторов в Москве или в феврале 1988 года в Казани, интерес к ним велик.
Часть картин П.Валюса с 1977 года находится в Мюнхене. Их вывез сын художника, Валерий Петрович, отчаявшись оттого, что на Родине для картин не находится стен. И западная критика справедливо писала, что эти картины - "концентрированное свидетельство современной России и часть общечеловеческого искусства". Однако судьба их и там драматична. Валерий Валюс, по собственному признанию, "не имеет морального права распродавать коллекцию по частным собраниям", а коммерческие галереи, как правило, заинтересованы в выставках при условии распродажи работ.