– Ты здесь?..
– А где же ещё?
– И живой?..
– А что мне сделается? – в свою очередь поинтересовался тот.
– Ну, слава Богу, – она опять перекрестилась. – А я уж было… – и стала отмахиваться от него рукой, как от комара или назойливой мухи.
– Что "было"?.. Ну, договаривай!..
– Похоронила тебя.
– Это с какой такой радости?
Анисья сокрушённо покачала головой и тихо, по большому секрету, сообщила.
– У тебя в дому вой!..
– Что ты несёшь? Какой вой?
– Вот такой, – и она, задрав голову, тоненько и протяжно завыла. – У-у-у!.. Ау-ау– ооо!!!..
– Точно, перебрала, – Егор был категоричен.
Анисья закончила выть и, скорчив жуткую гримасу, призналась:
– И так мне жутко сделалось!.. Даже колики в животе начались. И решила я, нетопырь к тебе в избу забрался… и… того, значит… порешил тебя… и завыл на радостях.
– Какой такой нетопырь?..
– Известно какой… Обыкновенный.
– Скажешь тоже…
И вдруг страшная догадка молнией обожгла его пока ещё трезвый мозг.
– Щуплый!..
– Этого я не могу сказать, какой он на взгляд. Может, щуплый, а может, и упитанный, – бабка Анисья в сомнении покачала головой. – Я нечисть эту, признаться, никогда ещё в жизни не встречала… Разве во сне… – Я Щуплого, участкогого нашего, в своей избе запер!.. Дурак старый!.. – Егор стукнул себя кулаком по лбу. – Ему, видать, с похмелья одному в пустой избе бесы мерещиться начали, вот он и завыл. Ну, прощевай, Лексей, я побёг, – и покосился на недопитую бутыль самогона. – И что за невезуха у меня сегодня?!.. Больно неохота приятную компанию нарушать, но… Ничего не поделаешь, милицию в заточении держать не очень-то позволяется. На волю выпустить надо. Эх, ма!.. Жисть наша собачья! – и на прощанье ещё раз с горечью поглядел на бутыль.
– Да у тебя дома точно такая же стоит, – попробовала успокоить его Галина.
– Стояла, – уточнил Крутов, – Щуплый всё выпил… Ну, я пошёл?.. – спросил робко, но с надеждой.
– Забирай.
– Не понял, – Егор не поверил своему счастью.
– Забирай, говорю! – рассердился Алексей Иванович. – Пока не передумал.
– Это мы мигом! – он проворно засунул самогонку себе за пазуху. – Никитка! За мной!
– Я здесь останусь ночевать. Можно?.. – в глазах у мальчишки была такая мольба, что Алексей Иванович не выдержал и рассмеялся.
– Нечего, нечего! – остановил порыв Никитки Егор. – Алексею Ивановичу отдохнуть надо. Вона сколько его в милиции мурыжили! А ежели один спать в пустой избе боишься, топай ко мне. Я уж тебя, так и быть, на печь уложу.
– Спасибо. Я как-нибудь без вашего гостеприимства обойдусь, Егор Евсеевич. Спокойной вам ночи, Алексей Иванович! – и мальчишка стремглав бросился наружу.
– Анисья!.. – Крутов потрепал ошалевшую бабку за плечо. – А ты что? Тоже собралась туточки ночевать?
– Ой, да что ты!.. Да куда уж!.. У меня и аппарат включёный, – засуетилась старуха.
– Тогда, бабка, напра – во! – скомандовал Егор. – К включёному аппарату шагом марш!
Подхватив порванный подол, Анисья быстренько засеменила к двери. За ней, бодро стуча своей деревяшкой, зашагал Егор Крутов.
– Егор Евсеевич, подождите меня! – крикнул вслед Иосиф. – Я с вами!.. – и уже на ходу обернулся и пожелал: – Приятных вам сновидений.
Хлопнула входная дверь, и наступила тишина. В горнице за столом друг напротив друга остались Алексей Иванович и Галина.
Какие красивые у неё глаза, светло-серые с тоненькой тёмной каёмочкой вокруг радужки!.. Да и вся она на удивление статная, стройная. Почему раньше он не обращал на неё внимания? И почему сейчас не может отвести от её лица восхищённого взгляда? Почему?!.. И у него сладко заныло сердце, и потянуло вдруг к этой милой, славной, такой же одинокой, как и он, женщине, и захотелось крепко-крепко прижать её к себе и больше уже никуда не отпускать. Но он не шелохнулся. Сидел на лавке и любовался, и сожалел, и тосковал…
Молчание затянулось.
– Ой, я и забыла совсем! – всполошилась Галина. – Как давеча увидала тебя, всё на свете забыла!..
Она встала из-за стола, подошла к своей телогрейке, брошенной на табурет возле двери, и достала из кармана конверт.
– Тебе письмо пришло. Клава-почтальонша, как узнала, что тебя на "Победе" в город повезли, у меня в сельсовете оставила, чтобы не пропало. Мы ведь, грешным делом, решили, тебя не скоро отпустят. Я, когда с работы шла, нарочно заглянула… Подумала, а вдруг ты… Ну и… как увидела тебя, так обрадовалась, что про письмо и забыла…
Алексей взял конверт, но не стал вскрывать, а, положив его на стол, подошёл к Галине, взял её за руки, уткнулся лицом в её ладони, с минуту простоял неподвижно, вдыхая неповторимый запах её ставшего вдруг таким желанным тела, и только после этого смело посмотрел ей прямо в глаза. Она замерла, напряглась вся и… отвела взгляд.