Миллионы крестьян переселялись в города, приобщались к образованию и культуре, получали более легкие условия труда. Миллионы простых людей из народа становились мастерами, инженерами, начальниками. Дети рабочих и крестьян в огромном числе получали среднее и высшее образование, становились инженерами, врачами, учителями, профессорами, офицерами, чиновниками, учеными, артистами и т. д. Но их дети уже не были детьми рабочих и крестьян. У них уже были другие критерии сравнения и другие потребности.
Общий жизненный уровень в Советском Союзе в брежневский период был сравнительно высокий, думаю, что самый высокий за всю историю России. А в некоторых районах он был выше, чем даже в западных странах.
В той «удушающей брежневской атмосфере», как любят говорить критики той эпохи, из всех форточек раздавались песни Владимира Высоцкого и других бардов, «расцветали» диссиденты, сходили с ума от «Битлов», родились многие знаменитые фильмы, в том числе «Белорусский вокзал» с песней Окуджавы о десантном батальоне и «Калина красная» Василия Шукшина. Да разве расскажешь обо всем хорошем, что родилось в «брежневском застое»?..
Прошел застой, началась «перестройка». Мудрые китайцы, проклиная своего недруга, говорят так: «Чтоб тебе пришлось жить в эпоху перемен».
Начался период гласности. Волны негативной информации, которые потом в народе назвали коротко «чернухой», захлестнули все. А потом грянул 1991 год. Танки на улицах Москвы сначала ужаснули, а потом стали привычным явлением. Но Виктория Брежнева до этих времен не дожила.
На ее смерть откликнулась программа «Время» коротким сюжетом. Говорили о ней и, конечно же, о нем, о его и нашей эпохе - эпохе «застоя». По телевизору говорили зло, критично. В народе же - чаще всего, наоборот, с теплом и ностальгией.
Многие до сих пор не понимают, что было в той эпохе плохого, когда восемнадцать лет у власти стоял Брежнев. На доме № 26 по Кутузовскому проспекту, в котором жил Леонид Брежнев, после его смерти установили мемориальную доску.
Потом она вдруг исчезла. Сорвали ее по поручению нового «перестройщика» М. Горбачева, которого он вырастил, перетянув на Старую площадь в Москву из Ставрополья.
Некоторые говорят, что ее сдали в пункт приема цветных металлов за ящик водки, которая в горбачевские антиалкогольные времена ценилась на вес золота. А может, она хранится у кого-то дома, на память о тех временах, когда наша жизнь была «застойная», но была добрее, увереннее, счастливее и спокойнее.
В этом спокойствии была и слабость человека, не осознавшего рокового перелома в своей жизни, в которой он был разным, и искренне верил, что ему все удастся. Это был спокойный политик и спокойный человек. В этом спокойствии крылась его сила как государственного деятеля, сумевшего сдержать угрозу третьей мировой войны, хотя за период правления Брежнева Советский Союз участвовал в двадцати вооруженных конфликтах, один из них - Афганистан.
Главное же то, что советский народ около двадцати лет жил мирно и в целом неплохо.
Я заметил, что у всех людей, достигших вершины, есть искра в глазах. Они сияют.
Энди Уорхол
Михаил Иванович Делец за тридцать лет партийной работы немало встречался с Машеровым. Но день, который с ним провел в Барановичском районе, где работал первым секретарем райкома партии, запомнил на всю жизнь.
Было это в марте 1965 года, вскоре после избрания Петра Машерова руководителем республиканской партийной организации. Утром он собрался ехать в колхоз «Новый путь». Вдруг зазвонил телефон.
- Товарищ Делец?
- Да, - ответил собеседнику.
- Крюков говорит, заведующий общим отделом ЦК. (Райкомовские работники называли его «первым» помощником первого секретаря - С.А.)
- У вас какие планы на сегодня?
- Собрался ехать в колхоз.
- Да!? - вопросительно произнес Крюков. - Придется пока поездку в колхоз отложить.
- Почему? - спросил Делец.
- К вам скоро выедет Петр Миронович. Будет около двенадцати часов. Он просил передать, чтобы вы никуда не отлучались из райкома.