Шалаеву отправили в Полоцкую тюрьму. Пройдя испытания, она чудом вырвалась из фашистских застенков. В октябре Нина уже была в щорсовском отряде. Она и поведала Петру Машерову о последних днях и часах его матери…
Однажды в Россонах ночью началась сильная стрельба. Утром, когда жители проснулись, немцев в деревне не оказалось… Приехал на лошади дядя Петя (так называли Машерова дети семьи Дерюжиных), зашел в дом. Через некоторое время они услышали его голос: «Нужно сказать правду сейчас. Неизвестно, как сложится дальше их судьба». Девочка Люся вытирала пальцами на фикусе пыль, чтобы как-то отвлечь внимание от нахлынувших слез. Петр, опечаленный, заглянул в комнату:
— Вашу мать убили… Ее узнали среди мертвых по одежде, — с болью в сердце сказал он горькие, страшные слова и отвернулся, чтобы она не увидела выступивших на глазах скупых мужских слез.
Рассказывая об этой трагедии, уже став взрослой, учительница СШ № 87 г. Минска Лилия Дерюжина-Мельникова, вытерев слезы, неожиданно спросила: «А хотите, я вам свое стихотворение прочитаю?»
Очень часто ночами бессонными
Говорю я с родными Россонами.
Мирная вокруг тишина,
А меня все тревожит война.
И опять встают перед глазами
Дорогие люди - партизаны.
Очень часто я вас вспоминаю,
Маруся - партизанская связная.
Словно с ней на расстрел иду,
Осенью, в 42-м году,
Боже, вдруг жизнь оборвется —
И дочка моя сиротой остается.
Выстрел! И нет на свете
Матери дяди Пети.
Выстрел. И трое новых сирот…
Сейчас Езутова Глаша умрет.
Выстрел пятый, седьмой, девятый…
Что ж ты делаешь, изверг проклятый?!
Россоны, Клястицы, Ровное Поле -
В душе отзовутся любовью и болью.
И растут, как сироты, березки три,
Как Россонские три сестры.
От четвертой — огненный. след,
У сестричек матери нет.
...Осиротевших трех маленьких девочек Машеров забрал в партизанский отряд. Они жили при медсанчасти в землянке, а через стенку — дядя Петя с тетей Полей. Детям шили платья, игрушки, рисовали, спорили о том, что лучше сделать для сирот. Полина была начальником санслужбы, но работала и на кухне, помогала стирать белье, выполняла другие работы. Часто сюда наведывался Машеров. Дети баловались, иногда по телефону звонили в его землянку: «Нам нужен командир отряда имени Щорса». — «А что вы хотите?» — спрашивали. — «Корову». — «Будет. А какой масти?»
Конечно, такие развлечения случались редко. Как и все дети, они не слушались взрослых, капризничали, иногда далеко в лес за ягодами уходили. Но «их» дядя Петя очень жалел сирот, никогда не повышал голоса, не наказывал.
Однажды хоронили восьмерых убитых партизан. Машеров словно окаменел. Ночью его видели одного у могилы, он плакал.
Позже девочек хотели отправить на Большую землю, но в самолете не хватило места, и они остались в отряде. Когда в очередной раз сирот отвезли в Россоны, туда внезапно налетели каратели. Их отправили в концлагерь Идрица, севернее Беларуси. А вскоре товарный поезд увез их в Латвию.
Местным жителям немцы разрешили брать детей к себе. Так три сестры (семи, пяти и трех лет) попали в разные семьи. Их окрестили и назвали Лилей, Раей, Таней.
После войны Машеров искал девочек по всей стране. Позднее, когда встретились, он показал десятки ответов на его запросы: «Таких нет». Они тоже считали, что Петя погиб. Родных не было, поэтому в Латвии дети попали в детский дом.
Лиля однажды навестила больного одноклассника Алешу Родионова. Разговорились с его отцом. Он назвал место, где партизанил — Клястицы. «Так это же наши места!» И она рассказала ему, что недалеко от них была в отряде. Он поинтересовался:
— А как звать командира?
— Петр Машеров! — гордо ответила ему.
— Ты ему пишешь? — спросил мужчина.
— Да не знаю, жив ли он? Видно, погиб…
— К твоему сведению, он — первый секретарь ЦК комсомола Белоруссии. Недавно в «Комсомольской правде» читал его выступление. Обязательно напиши ему.
Письмо получилось длинное, искреннее, теплое. От волнения девушка перепутала адрес: «ЦК ВЛКСМ Белоруссии. Дяде Пете Машерову». Он сразу же прислал телеграмму, в ней было 56 слов, некоторые телеграфистка перепутала. Запомнились слова: «Все вы были и остаетесь близкими, родными, как дочери. Заканчивайте семь классов. Потом заберем. Ничего плохого не думайте».
Окрыленные, сестры не могли дождаться встречи. В конце весны 1951-го за ними на голубой «Победе» приехала Полина Андреевна. Машеров в это время был в командировке в Москве.