О своем приключении Нестеров на следующее же утро написал подробное письмо Надежде Рафаиловне.
Одна из газетных заметок с упоминанием о посадке Нестерова в тылу австрийских войск.
Петра Николаевича уже давно интересовала проблема бомбометания с самолетов. Этот интерес особенно усилился после того, как он прочел сообщение, что в Пруссии русские летчики бомбили противника. Но на посланное им требование снабдить отряд бомбами был получен ответ: «Авиационных бомб на снабжении не имеется».
Первоначально Нестеров ничего не предпринимал, так как, летая один, он просто физически был бы не в состоянии и управлять и бросать бомбу из своей кабины, находящейся посередине между широкими крыльями. Но сейчас у него были наблюдатели…
Петр Николаевич поехал в гости к офицерам ближайшей артиллерийской батареи. За скромным завтраком, устроенным в землянке, артиллеристы наперебой высказывали свое восхищение смелыми полетами Нестерова и удачными корректировками их стрельбы с самолетов XI отряда. Сообщили они и такую новость: пленные показали, что австрийскому командованию известно имя командира действующего против них русского авиационного отряда, что самолет Нестерова всегда опознается по смелым и красивым виражам на небольшой высоте и за его сбитие или пленение назначена большая денежная премия!
— Вряд ли кому-нибудь удастся получить эту премию, — сказал Петр Николаевич. — Но вот что, друзья: можете вы мне сделать небольшой подарок?
— Какой? Венгерского вина? Шнапса? Этого у нас много…
— Нет… Парочку трехдюймовых гранат!
— Как? Зачем? Для чего?
— Хочу их переделать в бомбы, чтобы сбросить с самолета!
На обратном пути по бокам у Нестерова на кожаном сиденье автомобиля лежали две соседки — гаубичные гранаты со снятыми ударниками. Автомобиль подкатил к мастерским, и Нелидов бережно перенес подарок на верстак. Тут же, на листе фанеры, Петр Николаевич нарисовал, как к донной части снарядов прикрепить на хомутиках крылышки-стабилизаторы. «С ними граната не будет кувыркаться как попало, а будет падать прямолинейно, носом вниз», — сказал он окружившим его механикам [63].
Дело было не хитрое, и скоро две авиабомбы были уже готовы. Но плохая погода не давала возможности вылететь, чтобы их испробовать. Наконец 25 августа небо прояснилось, и Петр Николаевич вылетел, чтобы выполнить давно уже заданную отряду разведку. Через 2 часа 10 минут он вернулся в очень возбужденном состоянии и, еще не вылезши из самолета, приказал: «Вызвать ко мне поручика Титова. Обе бомбы к самолету!»
— Я обнаружил большое скопление австрийских войск и обозов вот здесь, — сказал Нестеров, показывая на карту подошедшему Титову. — Я беру с собою вас. Вы, как артиллерист, лучше Лазарева сумеете в воздухе ввинтить в гранаты взрыватели… Приготовьтесь!
Лишь только бак был вновь наполнен бензином и Нелидов проверил все растяжки крыльев и тросы управления, Нестеров и Титов заняли свои места в самолете. Обе гранаты Нелидов осторожно положил Титову на колени, потом подошел к винту.
— Контакт!
— Есть контакт!
Еще не успевший остыть мотор сразу запустился. Аккуратный разбег — и вот самолет уже в воздухе.
Через двадцать минут полета Петр Николаевич, обернувшись к Титову и показывая рукой вперед, кричит: «Видите?» Да, впереди, на шоссе, действительно видна грандиозная пробка из скопившихся перед мостом пехоты, пушек, лошадей и повозок. Нестеров сбавляет обороты мотора и начинает планировать к цели, в то время как Титов ввинчивает в гранаты головки с взрывателями.
Цель ближе и ближе. Титов осторожно выпрямляется в кабине во весь рост. Ветер вырывает его из самолета, а держаться нечем: в руках тяжелая граната, вторая зажата между коленями. «Внимание! — кричит Нестеров и поднимает руку, сам всматриваясь вперед и оценивая на глаз необходимое упреждение. — Бросай!»
Перегнувшись через борт, Титов с усилием отталкивает от себя гранату вбок и назад, чтобы она не задела за крыло, а Нестеров закладывает самолет в глубокий вираж, чтобы лучше видеть, куда попадет бомба.
А граната, медленно проваливаясь, как бы не хочет отставать от самолета и идет вслед за ним. Но вот горизонтальная скорость, сообщенная ей самолетом, иссякает, и бомба начинает падать все круче, круче и исчезает из глаз. Несколько секунд, и в самой гуще скопления противников сверкает огонь и взметывается облачко пыли и дыма. Попали!!!
63
Насколько остроумным было использование артиллерийских снарядов в качестве авиабомб, можно судить по тому, что это иногда делалось и в годы Великой Отечественной войны, когда в периоды интенсивной боевой работы транспорт не успевал подвозить на аэродромы настоящие бомбы.