Записки Вебера // Русский архив. № 6. 1872. Стлб. 1337. Далее цитируется как Записки Вебера. С указанием страницы.
От природы он человек хороший, и порицают лишь его неотёсанность.
Эрнст-Август, герцог. С. 431
Слухи об этом дошли до царевича, и приверженцы его стали ревностно советовать ему, ради собственного его благополучия, затаить свою ненависть к иноземцам и высмотреть себе супругу в каком-нибудь могущественном доме в Германии, чтобы с помощию её высоких родственников обеспечить себе наследование престола, и в то же время и у самого царя, из уважения к такой супруге, приобресть лучшее положение, чем то, в котором он теперь находился. Все эти представления произвели на царевича такое сильное влияние, что он бросился к стопам государя-отца, заверяя его, что отныне твёрдо решился изменить свою жизнь и думает достигнуть этого лучше всего сообществом с разумною супругою, почему настоятельно просит его величество дозволить ему, чем скорее, тем лучше, поехать в Германию и там высмотреть себе такую супругу. Просьба эта положила основание браку его с помянутой принцессой, которая пребывала тогда при Саксонском дворе у его величества короля Польского…
Записки Вебера. Стлб. 1338
Царевич виделся с нею в Шлакенверте неоднократно: она ему не полюбилась… Дело было однакож улажено. Ей было тогда 17 лет. Красотою она не отличалась: при высоком росте, была очень худа и изуродована оспою. Мысль о соединении с царевичем подал барон Гюйссен: по крайней мере, в последствии сам он свидетельствовал, что ещё в 1707 году, следовательно, когда принцессе было не более 13 лет, дело о браке было устроено.
Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 23-24
Устрялов в своей истории говорит по поводу карлсбадской встречи, что, «Шарлотта не полюбилась царевичу», но в доказательство приводит письмо Антона Ульриха, в котором нет ни слова о Шарлотте, а говорится только о нежелании русских, чтобы царевич женился на иностранке, и о том, что царевич склоняется к мнению своих приближённых. Известие, что Шарлотта не понравилась царевичу, Устрялов объясняет её наружностью: «красотою она не отличалась: при высоком росте, была очень худа и изуродована оспою».
Мы не встретили ни одного современного свидетельства, которое бы могло нам дать верное понятие о наружности принцессы. Если судить по портрету Шарлотты, который находится в Вольфенбюттеле, её наружность была довольно красива. На портрете, который приложен к 119-му тому европейской Фамы (Фама, греческая богиня молвы, по её имени был назван сборник энциклопедического характера о представителях тогдашнего высшего света Европы. – Е.Г.), черты лица её тонки и правильны, хотя общее выражение не особенно привлекательно. На обоих портретах она изображена с чрезвычайно тонкой талией, но нужно вспомнить, что эти портреты сделаны, когда Шарлотте ещё не было 17-ти лет и она не вполне сложилась. Что же касается приведённого у Устрялова известия, будто лицо её было «изуродовано оспой», то оно не подтверждается никакими свидетельствами и, кроме того, не правдоподобно… Шарлотта была первая иностранка, выходившая замуж за наследника русского престола, и едва ли бы решились просватать её за царевича, если бы у неё был такой бросающийся в глаза недостаток. Притом Алексей был совершенно свободен в своём выборе за границей. Приведённое известие об оспе заимствовано Устряловым из Фезе (автор известной в своё время «Истории брауншвейгского двора» – Е.Г.), собирателя анекдотов и сплетен о разных европейских дворах, чрезвычайно неразборчиваго относительно своих источников. Как плохо Фезе пользовался самыми известными и доступными источниками относительно брака царевича Алексея, видно, например, из его сообщения, что, Шарлотта перед свадьбою приняла православную веру.