— Я Девлин Харриган. Живу здесь всю свою жизнь. Владею несколькими бизнесами. Некоторые законные. Некоторые нет. Родители умерли несколько лет назад. Я терпелив, я не люблю кинзу, и абсолютно одержим тобой.
Она краснеет, её кожа становится розовой.
— Вау.
— Мне нравится это слово на твоих устах, — я просовываю руку ей под юбку. — А теперь расскажи мне о себе.
Она смотрит в сторону. Я поднимаю руку выше, пока не чувствую край её трусиков.
— Мне нужно уговаривать Вас говорить, мисс Картер?
— Нет. То есть… — она извивается у меня на коленях, и я запускаю пальцы под её трусики.
— Мокрая для меня. Идеально. Думаю, повышение не за горами, — я провожу пальцем по её влажной щели. — Теперь рассказывай.
— Я Даймонд, — её дыхание сбивается, когда обвожу указательным пальцем её клитор. — Я, эм, в городе недавно.
— Поэтому ты оказалась в приюте?
— Да. По большей части.
— Откуда ты сбежала?
Она прикусывает губу.
Я начинаю гладить её клитор быстрее, и она двигает бедрами подстраиваясь под ритм. Я резко убираю руку.
— Девлин?
— Ответь на мой вопрос, и получишь большее, — покусываю её за ухо.
— Хорошо, — она делает глубокий вдох. — Я приехала из Чикаго.
— Хорошая девочка, — я ещё пару раз кружу пальцем вокруг её клитора, мой член прижимается к её заднице, пока я доставляю ей удовольствие. — Где твои родители?
— Мама умерла. Папа… жив, — она делает этот мычащий звук. — Можем ли мы не говорить о нём, пока занимаемся этим?
— Справедливо, — я низко смеюсь и продолжаю дразнить её киску. — Колледж?
— Нет. Мне не разрешили, — она вздрагивает, когда зажимаю её клитор между большим и указательным пальцами.
Мне не нравится, как звучит это «не разрешили».
— Кто-нибудь когда-либо причинял тебе боль? — спрашиваю, поскольку должен знать. Потому что, если она скажет «да», я выслежу этого человека и сотру его с лица земли.
— Делал мне больно? — Она сжимает мою руку, её голова откинута назад, когда поглаживаю её уверенными движениями.
— Да. Тебя когда-нибудь обижал мужчина?
— Нет. Не таким образом, — она двигает бедрами, трется о мою руку, чтобы достигнуть вершины.
— Тогда как? — Глажу быстрее.
— Просто… просто…
У неё перехватывает дыхание, и я чувствую, как она сдаётся, её тело разлетается вдребезги, когда добиваюсь от неё оргазма одним кончиком пальца. Ебать, мне нравится, что она становится мокрой для меня, как отзывается. Словно она была создана для меня, её тело — моя чёртова фантазия, воплощенная в жизнь.
Когда она прижимается ко мне, её тяжелое дыхание согревает мою шею, я вытаскиваю из нее пальцы и облизываю их.
Она вздыхает, и я держу её долгие минуты, пока она собирается с духом. Через некоторое время она шепчет:
— Никто меня не обижал… физически. Никогда. Меня никто никогда не трогал. Мой отец всегда говорил, что никому не нужна такая свинья, как я. Что мне не будет места в его мире, если не похудею и…
— Нет, — я поворачиваю её лицом к себе. — Всё это враньё, — я собираюсь выяснить, откуда она взялась, и кто её отец. Я собираюсь разгадать тайну моего Бриллианта, и как только это сделаю, я соберу ее мир по кусочкам. Она должна увидеть себя такой, какой вижу её я, потому что она очень, очень красивая во всех отношениях. — Ты же знаешь, что все это неправда, верно?
Слезы наворачиваются на её глазах, когда она смотрит на меня.
— Я пытаюсь это принять, но довольно сложно.
— Позволь мне облегчить тебе задачу, — я целую её в лоб, кончик носа, щеки, губы. Я пробую её, и люблю, насилую её своим языком, пока наше дыхание не сбивается. Когда отстраняюсь, мне кажется, что моё сердце пытается разбиться о ребра. — Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, Даймонд.
Она медленно качает головой.
— Невозможно. Ты владеешь этими клубами и…
— И я никогда не видел ни одной женщины, которую так хотел бы. Никогда. Пока ты не вышла на ту сцену. Ты совершенна такая, какая есть. Любой, кто сказал тебе обратное, солгал. Маленькие, жалкие мужчины ломают женщин, чтобы почувствовать что-то, и ощущать себя могущественными. Они ошибаются. Ты не такая, Даймонд.
Она моргает, и одинокая слеза скатывается по её щеке.
— Думаешь, я могущественная?
— Я знаю это, — я целую её слезу, на этот раз нежнее. — Я лишь хочу, чтобы ты тоже это знала.